Доминик вспоминал лицо матери, каким оно было, когда он ее снимал с петли и думал про Реми. А потом опять смотрел на убийцу своего брата.

После того, как Нану ушла из подвала Доминик окончательно превратился в чудовище. В нем просто атрофировалась жалость и сочувствие. В груди поселилась пустота и со стороны могло показаться, что Моно стал идеальным палачом. Бенуа это чувствовал и на Доминика смотрел с ужасом. Парень постоянно что-то бормотал в надежде уговорить Моно отпустить его, но это не помогало.

Доминик долго разговаривал с Бенуа. Иногда это действительно напоминало более-менее, обычную беседу. Моно садился на пол напротив в страхе прижавшегося к стене Бенуа и задавал ему вопросы, или сам что-то рассказывал. Хотя, чаще всего, от того, что говорил Доминик, страх в Бенуа только разрастался и достигал пика.

Моно интересовали имена других мразей убивших его брата и то, где они закопали тело. Еще Доминик задавал много других вопросов касательно отцов Бенуа и Нану. Желал в мелочах знать об их поступках. О том, как они разрушали его семью. Слушая об этом, Моно чувствовал, как его сознание окончательно черствело, но он должен был все знать. Так было правильно.

Кое-что Бенуа рассказал в призрачной надежде, что Моно после этого его отпустит. Некоторую информацию он прокричал сквозь адскую боль, которую ему причинял Доминик. А кое-что парень прошептал будто раскаяние. Так Моно узнал ответ на свой вопрос: как у у*бка хватило наглости пользоваться тем, что Нану его не помнила и добиваться ее, как девушки?

Сразу Бенуа утверждал, что очень сильно любит Нану и, несмотря ни на что, хотел отношений с ней, но позже он признался, что все дело было во взгляде девушки и в ее характере. Слишком чистая и правильная, из-за чего у Бенуа возникло чрезмерно сильное желание ее сломать. Ему казалось, что разбитой она будет выглядеть просто невероятно. Бенуа толком не мог объяснить этого, но ему нравился ее страх и боль, отображающиеся в глазах девушки. Он не мог забыть их с того события произошедшего в лагере и он признался, что изначально эти сообщения отправлял не только потому, что хотел, чтобы Нану вернулась. Бенуа вновь хотел увидеть ту боль и разбитость ее состояния.

Немного позже, когда Бенуа уже хотел умереть, лишь бы эта боль прекратилась, он рассказал еще кое-что. Он раскрыл перед Домиником продолжение той ночи, когда Бенуа и Нану в Шампиньи схватили арабы и отволокли в проулок. Леконт тогда было очень плохо и, после того, как они вернулись в особняк Бенуа, у девушки сильно поднялась температура и она вообще не могла прийти в себя. Не осознавала, что происходило и сквозь сон плакала и хрипло кричала. Будто бы от боли извивалась и стонала. Пребывала в состоянии панической атаки, а Бенуа это возбудило. При чем, настолько сильно, что он тогда не смог остановить себя. В ту ночь он многое с ней сделал, но все очень осторожно. Чтобы она не пришла в себя и не узнала. Хотя, к сожалению, по неосторожности оставил засос на шее. Опасался, что Нану утром заметит его и начнет задавать вопросы, но она, казалось, на покраснение вообще не обратила внимание. Возможно, даже не поняла, что это такое.