— Это ты кое-что спутала, милочка, — шипит красотка.

Она сжимает руки в кулаки до такой степени, что длинные красные ногти впиваются в кожу. Представляю, с каким бы удовольствием она расцарапала сейчас мне лицо… Будь я на ее месте, наверное, поступила бы именно так, если бы узнала, что мой муж изменяет.

— Ты забыла, кто он и кто ты, — скривив губы в презрительной усмешке, продолжает давить блондинка, — На что надеялась, дурочка деревенская? Что он женится на тебе и увезет с собой? Что заживешь красиво и при деньгах постоянно будешь? Мы женаты уже пять лет, и, поверь мне, я таких вертихвосток, как ты, пачки встречаю каждый день! И если я еще раз увижу тебя возле своего мужа, поверь, устрою тебе такие проблемы, что тебе и не снились? Уяснила, дрянь??

Зажмуриваюсь на секунду. Мечтаю, чтобы все это оказалось каким-то идиотским розыгрышем или просто дурным сном, но нет. Блондинка продолжает орать ругательства, а я… Мне мерзко до тошноты. Мерзко от всей этой ситуации, от ее слов, от того, что Артем мог так низко поступить. Хочется залезть в почти кипящую воду, погрузиться в нее с головой, и отмыться от всей этой грязи.

— Не надрывайтесь. Я вас прекрасно услышала. Поверьте, от меня… не будет проблем, — произношу я негромко и, развернувшись, бреду к выходу.

Выхожу через ворота просто потому, что больше нет смысла прятаться. Больше нет смысла вообще ни в чем.

Мне кажется, я ничего не чувствую. Ничего, кроме злости и ненависти. Только благодаря им хватает сил дойти до дома. У самой калитки срываюсь на бег. Внутри все клокочет от ярости и отвращения. Как только влетаю в свою комнату, с силой швыряю чемодан на старую кровать — она отзывается жалобным скрипом. Вся одежда летит внутрь. Просто швыряю ее в черное нутро, словно это вещи виноваты во всем, что произошло.

— Что случилось? — встревоженно спрашивает бабушка, застывая на пороге.

Я оборачиваюсь. Не могу лгать. Да и не вышло бы — ба смотрит мне в глаза и словно считывает все, что произошло. Понимает мою боль без слов. И у меня кончаются силы. Свитер выскальзывает из рук и я без сил падаю на кровать рядом с разбросанной скомканной одеждой. Хочу сдержаться, не плакать, потому что я сильная! Я многое вынесла — и гибель родителей, и жестокие шутки одноклассников по этому поводу, и сложную учебу, и безденежье. Что там какой-то ухажер! Я что хочешь перенесу, везде выживу!

Но слезы текут по щекам сами собой, и я ничего не могу с этим поделать. Ба садится рядом, без слов притягивает к себе и обнимает. И я как маленькая девочка беззвучно рыдаю, уткнувшись ей в плечо. Так же, как плакала когда-то в тринадцать лет от первой неразделенной любви.