Аделия считала себя ученым магом или маги́ней, если использовать пресловутые феминитивы, которые онатерпела с трудом.

Девушка налила себе чашку остывшего чая, поморщилась от горечи – заварился до состояния чифиря, такой можно только в ночь накануне экзамена пить. Отставила чашку на поднос, смахнула крошки со столика.

Заглянула в органайзер – следующая клиентка придет через пятнадцать минут, уже внесла предоплату. «Гадание и консультация по лямурным делам» – так прокомментировала в примечании к заказу обстоятельная Таисия.

Аделия откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. В памяти привычно всплыла старая песенка из водевиля «Ах, водевиль, водевиль!»:

Сквозь дремоту слышала, как отворилась дверь, как бесшумно прошла помощница и открыла форточку – с улицы ворвался шум проезжающих машин и прохладная сырость. Потом забрала поднос и вышла в приемную.

⁂

Римма Аркадьевна Симбирцева была женщиной начальственного вида, начальственного мировоззрения и начальственного характера. Проработав всю жизнь в школе на должности завхоза, она научилась экономить там, где это всем кажется невозможным, выкраивать крохи из казалось бы безнадежных финансовых операций, применять смекалку и рукодельничать. В ее жизни было все всегда строго по графику. Она даже сына родила точно в срок, ни минутой позже, ни мгновением раньше. Сейчас в силу преклонного возраста Римма Аркадьевна готова иногда и поболеть, но строго лимитировала и это, не позволяя организму «раскисать» больше, чем на пару дней.

Единственное, что никак не подчинялось контролю, – это жизнь собственного сына.

В шестнадцать лет он устроился на работу, мыл машины. После первой же зарплаты объявил, что снял комнату в общежитии, собрал одежду, плеер и диски с этой его ужасной, громыхающей музыкой, и уехал. Некоторое время Римма Аркадьевна надеялась, что мальчик, столкнувшись с проблемами и бытом, стушуется и вернется. Потом, когда этого не произошло, решила, что мальчик наверняка попал в дурную компанию. С тяжелым сердцем ходила на работу в ожидании возмущенного удивления от педагогов из-за внезапно «опустившегося» Максима. Но на ближайшем педагогическом совете его отметили – что стал собраннее, внимательнее, приводили в пример на родительском собрании.

– Вырос парень, остынь, – безмятежно посмеивался муж на ее причитания и снова возвращался к чтению газет.

С тех пор жизнь Максима так и не вернулась под ее руководство. Он появлялся по выходным, по праздникам, дарил на день рождения и 8 марта букет, но всячески избегал приглашать ее к себе или хоть как-то упоминать о своей личной жизни.