— Здравствуй, Элиза! — отозвался радостный голос женщины. — Да, у нас. Он как приехал в шесть вечера, зашел в комнату Лины, так только раз выходил оттуда. И то, только за снотворным для бедной девочки. Видимо, опять голова разболелась…

— Ага, — задумчиво протянула она, затем повернулась к мужу. Прикрыв телефон рукой, быстро прошептала: — Рома, ты был прав! Он с Линой… Алло? — снова приложила она к уху мобильник.

— Я же говорю, «сейчас загляну к ним», — настала недолгая тишина и смешок. — Спят в обнимку!

— ОГО…

— Не «ОГО». Одетые, Лина закутанная в одеяло, Ярик её обнимает. Всё выглядит по крайней мере прилично.

— Понятно. Когда он проснется, передай, чтоб заглянул к нам домой. Роману надо с ним что-то обсудить. Спокойной ночи, Адель.

— И тебе Элиза. Передавай привет Роме, — короткие гудки. Элизабет отключила телефон и повернулась к Роману. — Всё просто замечательно, дорогой! Лина хорошая девочка и не дает спуску Ярику.

— Хорошо, что всё так складывается… Я в тебе не сомневался, то, что ты придумала их свести — было гениально. Элиза, знаешь, у нас в спальне, у меня для тебя подарок… Помнишь ты просила ту шкатулочку…

— Да-а-а? Я тебя обожаю! Знаешь, а ведь у меня для тебя тоже кое-что есть… — мурлыкнула Элизабет. И Роман подхватив её на руки понес… К шкатулочке.

Я с удовольствием потянулась на кровати. Даже солнце не раздражало, а радовало своим светом. Как хорошо… Затем я вспомнила вчерашний день, покраснела как рак и резко осмотрелась по сторонам. Ярика на месте обнаружено не было. И слава Богу! Потому что я бы умерла от стыда. Выглянула из комнаты.

— Мам? Пап?

— Если ты хочешь спросить «Где Ярослав?», то он ушел буквально час назад, — отозвался отец из гостиной.

— Завтрак в холодильнике, — сказала мать, проходя мимо с растопыренными пальцами рук. Донесся резкий запах лака для ногтей.

— Ну, конечно… — пробормотала, непонятно кому отвечая и накинув халат, пошла проверять утреннюю почту с мыслью: “Если будет букет, раздеру его на части”.

Открыв дверь, я застыла. На дорожке стоял маленький горшочек с белыми фиалками. И записка. Я присела и взяв листок, взглянула на резковатый и даже в местах корявый почерк, видимо, Ярослав спешил и писал на весу. Вот засранец… “И тебе доброе утро, ангелочек! Только попробуй выбросить этот прекрасный цветок! Я собственноручно бегал с утра пораньше по магазинам и выбирал! И я превращу твою квартиру в оранжерею экзотических цветов… Нет, это не угроза, а предупреждение. Думаю, фиалки тебе больше по душе, чем розы. Береги их, я приду и проверю! Все, твой самый любимый… Идио… Ярик.”