- Ну в общем, в семестре у тебя будет пятерка! – гордо заявил преподаватель на выходе из раздевалки. – На днях можем еще позаниматься на дополнительных, чтоб авансом и на второй семестр.

    Когда за Семеном Петровичем закрылась дверь, я, шатаясь, плюхнулась на ближайшую лавочку и заплакала. Вот только оставаться здесь было нельзя – могли прийти другие студенты, которые не должны увидеть меня без трусов, в одном только сдвинутом бюстгальтере, и с перемазанными спермой бедрами! Потому я поспешила вытереться влажными салфетками, одеться и убежать в туалет. Где позволила себе выплакаться вволю. И где ревела следующие несколько раз после того, как мною пользовался Семен Петрович, другие преподаватели и студенты. А вот когда случился выкидыш и погиб ребенок, зачатый физруком, я не плакала. Перед тем я, конечно же, сказала ему, что беременна от него. Но преподаватель только отмахнулся, заявив, что «не ему ведь одному я даю», потому не нужно делать его крайним в моем залете. Так что когда ревнивая девушка старшекурсника (который трахнул меня в общаге на лестничной клетке), спустила «первую шалаву универа» с лестницы, и это (в куче с подхваченной от физрука венеричкой) закончилось выкидышем, я просто лежала в постели и пялилась в потолок.

    Плакала я сейчас. Стоя возле дырки в ограде из цинкованной проволоки, за которой заканчивался парк и начинался один из спальных районов. Ухватившись пальцами за грязную проволоку, я смотрела на город, на дома, в которых сейчас сидели тысячи мужчин. Мужчин, которые всю мою жизнь не доставляли мне ничего, кроме боли и унижения. Видевшие во мне лишь дешевую игрушку на ночь, у которой нет ни сердца, ни чувств. Просто потаскуху, не более. Шкуру, которая рада, когда ее натягивают, и которой не нужно тепла, заботы, любви, искренней нежности. Которая никогда не знала тепла, потому что в их понимании не была той, кому его следует давать. Которую после секса никогда не укроют пледом.

 Резко развернувшись, я увидела Слендера, молчаливо стоящего за моей спиной. И, не задумываясь, помчала к нему! Чтобы обнять, прижаться, и рыдая, спрятать слезы в ткани его черного пиджака. Ощущать его руки, обнимающие меня в ответ, и щупальца, гладившие плечи и волосы, оказалось настолько волшебно, что я, наверное, даже была не против, если бы в этот самый миг он убил меня.

    - Я должна вернуться туда, иначе будут проблемы, - наконец прошептала я, с наслаждением вдыхая свежий запах от его белой рубашки. – Да и мне нужно принять душ, переодеться. Но… Приходи, пожалуйста, сегодня ночью ко мне. Хорошо? Ты придешь? – с надежной выдохнула я, подняв на него взгляд. И растаяв в теплой улыбке, когда Слендер едва заметно кивнул. – Тогда до встречи, - шепнула я, становясь на цыпочки и обхватывая руками его шею, чтобы слегка подтянувшись, коснуться поцелуем того места, где должны были быть губы.