Смирнова рассмеялась, и, изящно скрестив ноги, откинулась на спинку кресла.

— И, тем не менее…мне отчего-то…хочется тебе открыться. Доверится, как никому прежде. Так странно…

— Почему? В смысле, я конечно рада…

— Не знаю, Лера! Питаю к тебе какую-то особую симпатию. Даже слабость. Сложно объяснить, но покорила ты меня с самой первой фразы…про безысходность. Уже тогда знала — помогу, о чем бы ни попросила!

Хотелось зажмуриться, и смаковать каждое слово — до того было приятно. И сама поняла, что успела проникнуться симпатией к женщине.

— Да…безысходность — мое кредо!

Фыркнув, Анна рассмеялась вновь.

— Как вам удалось сохранить хорошие отношения с Виктором Сергеевичем после развода, и продолжить работать бок о бок? Это кажется невероятным.

Леру дейcтвительно интересовал данный феномен. Она бы, точно не смогла.

— Все просто. Мы — отличные друзья. Но, семья из нас вышла…никакая! Можно сказать, не было ее вовсе. Лишь боль, и взаимные обиды.

— Извините!

— А! — Махнув рукой, Смирнова совсем разоткровенничалась со странной улыбкой на лице. Горькой улыбкой. — Мы были женаты, почти двенадцать лет. Рано поженились. Очень рано. Едва по восемнадцать стукнуло. Зря! Если бы не поторопились, то поняли бы, что между нами не любовь, а первая влюбленность. Чувства быстро испарилась, а семья и ответственность осталась. А потом начался Ад! Виктор очень свободолюбивый товарищ, и на любое ограничение реагировал агрессивно.

Перед глазами у Леры невольно встал образ Германа. И все тут!

Да что за пунктик про свободу, у этих мужчин, будь они неладны?!

— Уже спустя много лет, осознала, что совершенно не устраивала Виктора в постели. Бревно бревном, как говорят в народе. Ничего не умела, и не знала. Да и откуда? Ему девчонкой досталась бестолковой. Спрашивать стеснялась. Да, всего стеснялась! Вот он на сторону и пошел. Первый раз застукала с другой, спустя три года семейной жизни…

Воспоминания Анне давались непросто. И Лера совершенно не обманывалась показной улыбкой, маскирующей истинные чувства собеседницы. Женщина словно погрузилась с головой, в прошлое. Заново переживала весь тот ужас. К несчастью, она понимала ее. Очень хорошо понимала!

— До сих пор не знаю, откуда нашла в себе силы простить. Зря! Стало только хуже. Дальше все шло, как по накатанной. Виктор очень любит женщин. Разных. Они — его великое проклятье! Не мог удержаться. Просил прощения. И изменял вновь…

Спирина поморщилась, невольно окунаясь в собственные воспоминания.

Гадко. Как же больно и гадко!