— Вокруг все виноваты, кроме тебя!

— Дай мне шанс, все исправить. Я уйду из семьи…

— Нет! Все кончено.

Его глаза вдруг налились кровью.

— С*чка! —  Заорал мужчина, хватая ее за талию. —  Смотрю, по-хорошему не понимаешь! Я же люблю тебя!

Он выглядел безумным. Абсолютно. Совершенно.

Собственное сердце камнем замерло в груди. Одно понимала с предельной ясностью, со всей силы упираясь ладонями в его ребра, дабы держать дистанцию —  не справится с ним.

Не сможет! Даже если закричать, никто ее сейчас не услышит!

Надежда оставалась только на себя. В тот самый миг и перещелкнул в голове какой-то тумблер, отвечающий за и инстинкт самосохранения.

— Я прощу, — закричала, выплескивая копившуюся с годами боль и обиду наружу. — Если поможешь следствию доказать виновность Покровской, и очистишь мое имя от грязи — прощу! Если сможешь стереть из моей памяти факт избиения твоей женой, и попытку изнасилования твоим отцом —  прощу! Если каким-то чудом повернешь время вспять, и сохранишь жизнь нашему ребенку —  я все тебе, с*ка, прощу!

— Что?

Кровь отхлынула с его лица, делая мужчину бледнее мраморного пола. Он заторможено разжал руки, выпуская Леру на свободу.

— Нет. Нет! Ты лжешь…такое исключено.

— Ну, конечно!

— Хочешь сказать…все это…правда?

— Спроси у жены, и отца! Подтвердят вряд ли, но по глазам поймешь…

Меньше всего на свете девушка ожидала увидеть на его щеках слезы. От того и застыла ошарашено, не в силах выдавить из себя и звука.

А вот Леонид мог. И громко взвыл, отчаянно вцепившись в собственные волосы.

— Леня, ты…ты чего?