– В самом деле? – Бринли подалась вперед. – Кто он?

Глинис покраснела еще сильнее.

– Он оборотень, но не Альфа. Его не интересуют ни власть, ни земля. Он художник. Папа нанял его написать фреску в большом зале, и когда никто не видел, я приносила ему воды попить. Он такой милый. Совсем не похоже на...

– Нашего отца?

Глинис поморщилась.

– Я не слепая. Я вижу, как ведут себя папа и другие Альфы.

Бринли вздохнула.

– Наш отец не позволит тебе встречаться с парнем, который не-Альфа или не владеет землей.

Глинис опустила голову.

– Я знаю.

– Тогда почему ты остаешься здесь?

Ее глаза расширились от удивления.

– А куда мне еще идти? Я живу здесь. У меня здесь есть почти все, что я могу пожелать, – она улыбнулась. – Особенно теперь, когда ты вернулась. А еще я хочу, чтобы ты была счастлива. И я думаю, что Ретт идеально подходит тебе. Ты всегда была сильной и бесстрашной, и он такой же.

– Я? Сильная и бесстрашная? – Бринли покачала головой. Большую часть своей жизни она жила в страхе перед отцом.

– Да, так и есть, – настаивала Глинис. – Ты делала все то, на что у меня никогда не хватило бы духу. Ты училась в колледже, участвовала в родео, преподавала в школе, – в ее глазах блеснули слезы. – Ты всегда оставляла меня. И ты нужна мне здесь.

– О, Глинис, – Бринли села рядом с ней на кровать и обняла. Она не могла винить свою сестру за то, что та нашла утешение, цепляясь за безопасность мира ликанов. К сожалению, мир, в котором Глинис чувствовала себя в безопасности, заставлял ее саму чувствовать себя в ловушке.

– Пожалуйста, дай Ретту шанс, – взмолилась Глинис со слезами на глазах. – Он хочет тебя. И не только ради власти и престижа. Он действительно заинтересовался тобой. Он всегда задает мне вопросы о тебе. Что тебе нравится? О чем ты мечтаешь? Куда ты идешь, когда хочешь побыть одна?

Бринли поморщилась.

– Ты рассказала ему о хижине Фила?

– Конечно. Я ему много чего рассказывала. Я хочу, чтобы ты была счастлива с ним.