Анна подъехала к парковке ресторана на улице Владимирской. Теперь это парковка ресторана. А на самом деле — тротуар напротив оперного театра. Она оставляла здесь машину на протяжении трех лет. Парковщик уверенно подошел к авто.

— Давно вас не было, — поприветствовал он.

Она вначале удивилась: столько лет прошло, а он все тут. Потом улыбнулась.

— Офис переехал на Крещатик, — ответила лаконично-честно.

— Вы к нам пообедать?

— Нет. Я жду человека.

— Понял. Включите габариты.

Вместо ответа она нажала кнопку и протянула ему двадцать гривен.

— Всегда приятно вас видеть, — ответил парковщик.

Анна взглянула на здание. Когда-то она арендовала в нем офис ради вида из окна. Главный зал смотрел на Оперный театр. Тогда серое, ни разу не ремонтированное с советских времен сооружение слыло чудовищем. Напротив стоял шикарный новоотстроенный бизнес-центр. Вид на Оперный театр открывался одинаковый, но цена аренды разнилась. Анна знала владельца фешенебельного бизнес-центра, поэтому получила равнозначные ценовые условия. Она выбирала между двумя вариантами. И когда отказала новострою, возмущение владельца вылилось во фразу: «Как вы могли выбрать это убогое здание?» — «Понимаете, когда я подхожу к окнам своего офиса, я вижу Оперный театр и ваше красивое новое здание. Или вижу Оперный и серое убогое… Чувствуете разницу?» — «И что делать?» — спросил тогда владелец. «Немедленно отремонтировать здание напротив. Вид из окна определяет многое», — ответила она.

С тех пор прошло много лет. Здание отремонтировали только в этом году. Анна посмотрела вверх. Постройку советских времен облицевали современными белыми плитами. Снаружи она обрела новую жизнь. Взгляд уперся в окна на седьмом этаже — окна офиса, в котором она провела три года. В ее кабинете так же висела римская штора, а в огромном холле виднелись те же зеленые роллеты, которые она выбрала семь лет назад. Анна горько улыбнулась: облицевать фасад легко — поменять внутреннее содержание намного сложнее.

Она посмотрела на часы приборной панели: 13:30. Взгляд автоматически устремился вдаль, и в ту же секунду она увидела Матвея, переходящего дорогу по зебре. Он направлялся к условленному месту встречи. «Вовремя!» Удивление парализовало. Она наблюдала за ним, идущим по зебре. Мокасины, узкие черные джинсы, широкая футболка, кожаный рюкзак за спиной, ирокез и солнцезащитные очки. Все тот же подросток.

С момента их телефонного разговора в среду прошло три дня. На следующее утро Матвей прислал сообщение: «Привет! Отправил тебе вчера текст и вырубился». Она написала: «У меня есть много мыслей насчет текста и на эту тему в целом». В ответ молчание. И только поздно вечером пришло зеркальное СМС: «Можешь сейчас говорить?» Она написала «Да» и услышала звонок. Эмоции от прочитанного интервью за сутки иссякли, поэтому Анна дала лишь общие рекомендации.