— Ну что, пока?

Он молчал. Анна вышла из кабинета. Уверенной походкой шла она по коридору клиники. Шла не спеша. Ей некуда спешить. Наоборот. Каждая секунда пребывания здесь подтверждала ее правоту. Ей хотелось продлить эти секунды, чтобы запомнить, что невозможно быть с тем, кто не хочет, что невозможно изменить того, кто не хочет. Того, кто предпочитает оставаться в своей игре.

— Спасибо. Берегите себя, — сказала она Лене.

Анна вышла на улицу. Она сделала глубокий вдох. Солнечное небо августовского дня наполняло энергией все тело. Она поняла, что свободна от его игры. Что теперь не нужно ждать его звонков. Его решений. Не нужно ждать его приходов. Что она стала победителем в его игре. И в эту секунду она осознала главную мысль собственной жизни: нет ничего ценнее, чем внутренняя свобода. Настоящая самодостаточность не нуждается в признании со стороны. Чтобы чувствовать свою красоту, ум, величие, совершенно не нужно получать подтверждение от мужчины. Ни одни отношения не должны превращать тебя из ветра в песчинку. Ни один мужчина и отношения с ним не стоят того, чтобы терпеть давление через манипуляцию. Только действия мужчины показывают его истинное отношение. А бездействию нельзя искать оправдания. Лучшее, чем ты можешь быть, — это ветром в состоянии внутренней гармонии и свободы. Жить жизнь. И в этом твоя энергия женщины. Только тогда ты можешь творить и созидать.

Эпилог

Анна зашла в «домашний» японский ресторан. Виталик уже ждал на летней террасе.

— Аннушка! — приветливо воскликнул он, вставая из-за стола и направляясь навстречу. — Ты просто невероятная сегодня! Высший уровень luxury style! Как ты? — как всегда, заботливо спросил друг.

— Я? По-разному. С одной стороны, мои кнопки еще нажаты, с другой — освободилась от непонимания. Я свободна от игры.

— Рассказывай, — без прелюдий предложил он.

Анна подробно пересказывала события вчерашнего вечера и сегодняшнего дня. Виталик слушал, не перебивая, делал какие-то пометки на листе. Анна в очередной раз восхитилась этой чертой его характера — умением слушать. Она закончила свой монолог, напоминавший скорее исповедь.

— Понимаешь, я во всем оказалась права, — грустно сказала она. — Знаешь, какая песня играла в кабинете? «Любовь убивает». Услышав ее, я должна была понять, что он любит меня, — Анна горько усмехнулась. — НЛП.

— А чего в маске? — поинтересовался Виталик.

— Боялся, что по невербалике прочитаю правду. Его пятидневная щетина — это тоже желание скрыть лицо.

Виталик утвердительно кивнул:

— Вот шиза!

— Представляешь, в чем ирония жизни. Он придумал, что я играю с ним и что Люси нет, а в результате потерял нечто важное. Потом попытался отмотать назад, но оказалось поздно.