— Мне придется все начинать заново! Другая страна, другие люди, другое всё!

Я резко поднимаюсь с кровати, и начинаю нарезать круги по ее комнате.

— Тебе семнадцать! Ты быстро привыкнешь! Плюс — ты отлично владеешь английским. Чего ты боишься? — Лиза смотрит на меня, как на идиотку.

— Неизвестности! Вот чего я боюсь!

Подруга поднимается вслед за мной, обнимает меня и мы молча стоим по середине комнаты. На ее ноутбуке играет песня Тимы Белорусских «Мокрые кроссы». И Лиза начинает повторять слова припева мне прямо на ухо. Я улыбаюсь. Больше всего мне, конечно, будет не хватать ее.

Сейчас, сидя в зале ожидания аэропорта Атланты, я чувствую себя совершенно чужой в этом мире.

Я открываю глаза и вздрагиваю от неожиданности. Возле меня стоит тот самый чернокожий высокий парень, который пялился на меня пару минут назад. Что ему надо? Я вытаскиваю из уха правый наушник.

— В чем дело? — спрашиваю я на русском. Черт, совсем забыла, что я в другой стране. Повторяю вопрос на английском.

Парень немного замялся, переступил с ноги на ногу.

— Как дела? — спрашивает он неуверенно. Господи, да он пытается познакомиться. Я закатываю глаза. Нужно послать его, как можно культурнее. А может обложить его отборным русским, трехэтажный матом?! Он все равно ничего не поймет. Но на его счастье к нам подходит моя мама с двумя бумажными стаканами кофе, и парень быстро ретируется к своим друзьям.

— Что он хотел? — спрашивает мама и садится на соседнее красное сидение.

— Спросил который час. — лгу я и забираю из ее рук свой кофе.

— Очень смешно, Ева! — мама криво усмехается и кивком головы показывает на большие электронные часы на стене.

Я пожимаю плечами и делаю глоток своего латте, который поможет мне продержать ещё некоторое время. Мама больше не задаёт вопросов. Она достает смартфон и набирает номер своего мужа, Хэнка Спенсера. Я возвращаю правый наушник в ухо и снова закрываю глаза.

***

«Астория это такой прекрасный город, милая!» Бла, бла, бла!

В самолёте мама не замолкает ни на секунду! Видимо пара стаканов капучино были лишними. Или она так возбуждена из-за возвращения домой? Конечно, это же ее дом, а не мой. Она живёт в США уже больше десяти лет. После того, как моего отца посадили за непреднамеренное убийство, она уехала на заработки в Москву. Трудилась пару лет переводчиком на каком-то заводе. А я, четырёхлетняя, осталась на попечении бабушки. Через год отец умер на зоне. А ещё через год маму увез в США один из учредителей завода, на котором она работала.

— Вот увидишь, ты влюбишься в этот город! — голос мамы вырывает меня из воспоминаний. Размеренно гудит двигатель самолёта. Я смотрю в иллюминатор. Боинг движется к цели, разрезая воздушные облака. Он стремительно несёт меня к жизни, которую я боюсь. Как у меня сложится с мужем мамы? Вдруг он один из тех типов, которые не прочь поразвлечься со своими молоденькими падчерицами? Меня начинает тошнить от этих мыслей. Глупо так думать о человеке, которого я видела только через Скайп. Надеюсь, что мои опасения никогда не подтвердятся.