— Я люблю Рождество, — говорит Холли, прижимаясь ближе ко мне.

— Почему, малышка? — я целую её в макушку и смотрю на нашего сына, который спит у неё на руках.

Его пухлые ручки обернуты вокруг моего пальца, а его темные реснички лежат на румяных щёчках.

— Это всё магия, — говорит она, глядя на меня. — Ожидание — это всегда увлекательно, ты не знаешь, что будет завтра. Я не могу дождаться, когда он станет достаточно взрослым, чтобы наслаждаться этим.

В комнату заходит Хантер и с громким вздохом плюхается на стул напротив нас.

— Это точно, но когда они узнают, что должно произойти, то ещё долго не уснут, — он качает головой, но начинает улыбаться, когда Отем приносит пиво и садиться ему на колени.

Горит огонь и играет мягкая рождественская музыка. Дерево мерцает он света огней, а под ним лежит куча подарков. Это отличный день, и я счастлив, что смог провести его с любимыми людьми.

— Я думаю, дети не спят потому, что они могут съесть очень много конфет, — говорю я, а Хантер просто качает головой.

— Подожди, брат. Придёт и твой день.

— Где мама и папа? — спрашиваю я, оглядывая комнату.

— Не спрашивай, — стонет Хантер, и Отем смеётся.

Она наклоняется ближе и шепчет:

— Видимо, Хантер взял маленького Чарли с собой, чтобы пожелать спокойной ночи бабушке и дедушке, но они были немного заняты.

— О боже, какой ужас! — кричу я, пока Холли и Отем заливаются смехом.

— Слава богу, что ещё слишком маленький, чтобы понять что происходит, — сквозь смех говорит Отем, — и что лучше вешать омелу… ну неважно.

Хантер стонет и закрывает глаза.

— А что насчёт меня? Я получил шок на всю жизнь.

— Я думаю, это мило, — говорит Холли, и я качаю головой. — Ну, то, что они до сих пор влюблены. Я надеюсь, что и мы будем такими же в их возрасте.

Я люблю её и буду любить даже через пятьдесят лет. Я не могу представить себе, что сегодня буду любить её меньше, чем вчера. Я наклоняюсь и мягко целую её губы, надеясь, что нам так же повезёт.