}Мой остекленевший взгляд прослеживает изгибы моей крошечной талии, переходя в мою сидящую }снизу и снова вверх, пока я не смотрю на свой боковой профиль, который смотрит вниз на мое плечо.}

}Я выгляжу безмятежной.}

}Я ясно выгляжу.}

}Я выгляжу идеально.}

}Во мне нет ничего абстрактного. Каждая деталь моей кожи, сторона лица и волосы безупречно чисты. Все во мне. Он не принял свой обычный стиль рисования - размыть изображение или сделать его непривлекательным.}

}За исключением фона. Вид за пределы моего обнаженного тела, все здания на горизонте, все они - желанная смывка цветов, в основном черных и серых с оттенками желтых пятен для усиления свечения огней. Он великолепно запечатлел стекло окна, и хотя это противоречит возможности, мое отражение тоже безупречно ясно - мое лицо, моя обнаженная грудь, мои волосы. . .}

}Я медленно качаю головой и регистрирую отсутствие дыхания, когда убираю ладонь изо рта и осторожно шагаю вперед. Масла переливаются. Он не полностью высох, поэтому я воздерживаюсь от прикосновений, хотя кончики моих пальцев подтягиваются к картине, чтобы проследить мои линии глазами и моим прикосновением.}

}«Боже, Миллер», - выдыхаю я, пораженный красотой того, на что смотрю - не потому, что это я на картине, а потому, что это создал мой изрядно поврежденный мужчина. Он никогда не перестанет меня удивлять. Его сложный ум, его сила, его нежность. . . его удивительный талант.}

}Я нарисована до совершенства, почти как живая, но меня обрамляет беспорядок краски. Я начинаю что-то понимать, как в левом нижнем углу картины мне бросается в глаза обрывок бумаги. Идя вперед с крохотной долей неуверенности, поскольку Миллер Харт разбивал мне сердце своими написанными словами, я опускаю его и разворачиваю бумагу, покусывая нижнюю губу.}

}Всего четыре слова.}

}И они душат меня.}