— Нет! — Задыхаюсь я. Не могу думать о его смерти. Ненавижу мысль о том, что его здесь больше не будет. Его слова темны, но говорят о том, как сильно я ему нужна. Может, это и неправильно с моей стороны, но мне все равно. Идея никогда не быть с ним, даже если только на одну ночь, слишком болезненна, чтобы думать об этом.

— Это будет не только одна ночь, дорогая. Я обещаю тебе это. Столько лет мечтая о тебе и не находя, я подумал, что, возможно, ты уже умерла и ждала меня на другой стороне. Я хотел быть где угодно, даже если бы это место было смертью. — Я закрываю глаза и впитываю его слова. — Ты чувствуешь это, не так ли? Я буду следовать за тобой, куда бы ты ни пошла. Ты моя, Лорен, и он больше не отнимет тебя у меня.

Я открываю глаза и соскальзывает слеза. Я чувствую, как глубоко он любит меня. Бишоп целует её, и я знаю, что он чувствует всё, что теперь внутри меня.

Всё то время, когда я смотрела на его фотографию, я была так неуверена в том, что со мной происходит. Я не знала, что это было, потому что никогда не испытывала этого раньше. Но всё это время это была любовь.

— Займись со мной любовью, — говорю я ему в рот, когда наклоняюсь для очередного поцелуя. Его рот встречается с моим за мгновение до того, как он отрывается.

— Я должен был догадаться, — рычит он, перекидывая меня на мягкий матрас, но он уходит с кровати до того, как мне удаётся схватить его. Я смотрю, как он одевается так быстро, что не могу различить, что он делает. — Он идёт. Я думал, что он перегруппируется, но, похоже, он наносит удар так быстро, как только может. Я должен был догадаться, что никогда не стоит пытаться предсказать безумие такого человека, как Гордон. — Он снова целует меня, прежде чем я могу ответить. — Я бы сказал тебе оставаться на месте, но я знаю, что ты не станешь, и я не могу запереть тебя, как он.

Я быстро одеваюсь в одну из рубашек Бишопа. Она свисает до моих колен, но я не хочу иметь ничего общего с платьем, которое запятнано моей собственной кровью, когда Гордон ударил меня. Я не хочу, чтобы что-нибудь из той прошлой жизни когда-нибудь прикоснулось ко мне снова.

Я беру Бишопа за руку и он выводит меня из спальни.

— Он один? — Спрашиваю я, зная, что Бишоп ответит.

— Большинство его людей были вырублены во время взрывов. Я попросил провести зачистку дома Гордона прямо перед тем, как войти, чтобы найти тебя.

Готова поспорить, что Гордон первым вышел оттуда и бросил своих людей. Я не сомневаюсь, что если бы здесь что-то подобное случилось, Бишоп был бы последним, кто вышел. Они двое — как день и ночь.