— Сама идиотка, — беззлобно ответила я.

Мы осмотрели друг с друга с головы до ног и довольно хмыкнули. Вид у нас был феерический. Обе мокрые, грязные и с ошмётками продуктов в волосах.

— Ты чего на меня-то накинулась?

— Да, блин, — всплеснула она руками. — Первая официальная поездка с Димой, а тут ты. Вот у меня в глазах всё и потемнело.

— Совпадение, — поклялась я, и для достоверности подняла руку ладонью вперёд.

— Ты тут реально работаешь?

— Судя по всему, это моя последняя смена.

И мы обе хихикнули. Не знаю, о чём бы мы договорились дальше, если бы в этот момент в зале не показался Сгорский Евгений Львович.

— Бежим, — скомандовала Милка, и, схватив меня за руку, понеслась в сторону вип-ложи. Я не сопротивлялась. Только преодолев бархатные занавески, до меня дошло, где мы.

Шесть растерянных пар глаз впились в нас с Артемьевой. Мы неловко замерли, стараясь встать как можно ближе друг к другу. Влад схватился за голову, Заброцкий ещё сильнее помрачнел, его супруга не выдержав сего безобразия, опрокинула в себя рюмку водки, Дашка в ужасе открыла рот, а у Ваньки натурально так дёргался левый глаз. Один Бодлер пока ещё поглядывал на нас с любопытством, ожидая нашего следующего хода.

Мы с Миланкой ещё немного потоптались перед почтенной публикой и стали пятиться назад. Но тут из-за занавесок выскочил ещё один человек, желающий нашей смерти, причём в сильнейших муках.

— Вы! — тыкал в нас пальцем Семёныч. — Вы! Вы мне кухню разгромили! Что вы себе позволяете?!

— Ревность, — как-то пространно изрекла Артемьева, подкидывая мне очередную бредовую идею.

— Приступ ревности, — уже более внятно объяснила я.

— Какая ревность?! — возмутился управляющий.

Я уже приготовилась пояснить происходящее, но тут вмешался Димка со своим издевательским замечанием:

— Интересно знать, кто кого приревновал.

По его глазам поняла, что он откровенно так издевается над нами. Ах так, ну тогда получайте, Дмитрий Александрович.

