Ен вздохнул и поднял голову, глядя на падающий с неба снег. Белые хлопья падали Леграну на волосы, застревая сединой в смоляных прядях, опадали на плечи, скользили мокрыми струйками по лицу мэтра-директора. Ен молчал, словно решался признаться в страшном. Я тоже молчала, растерянно глядя на любимого.

— Тогда, в больнице, я был на грани, Лиа, — прозвучало устало и зло. — Еще немного — и я бы не нашел пути обратно.

— Но ты справился и увел нас от удара. — осторожно взяла Ена за руку.

— Вот именно, увел, Лиа. — Ен невесело улыбнулся и поднес мою руку к губам. — Потому как чувствовал, что теряюсь в собственном мраке. Тот мальчишка не сильнее меня, но он не сдерживает свой дар, отдается ему в полную силу, и в этом его преимущество.

Мы замерли на узкой парковой дорожке. Тихо падал снег, и свистел ветер, по серому небу ползли косматые облака. Мне было страшно. Оттого, что происходит вокруг, и от того, что мы не знаем, как это остановить и что нас ждет дальше. Ен обнял, согревая в объятиях, прижал к себе.

— Мне страшно, — пискнула я, утыкаясь ему носом в грудь.

— Я тебя не отдам. И в обиду не дам.

— Я и за тебя боюсь…

— это вообще лишнее. — Меня осторожно отстранили от широкой груди, заставляя глянуть на начальство. — И здесь ему не так легко до нас добраться. Оттого он и отлавливает тебя на нейтральной территории. Обитель мага пропитана его силой, здесь сотни охранных чар, созданных мною за долгие годы. Эргейл — это магическая крепость, а у нашего пособника тьмы только ложка для подкопа.

— Правда? — шмыгнув носом, уточнила я.

— Правда, — сухо кивнул Ен. — Я не позволю ни одной темной швали отнять у меня близких…

Я молча глянула на него. Такого собранного и холодного. Та же осанка и напряженная поза, словно он готовится отразить неожиданный удар. То же бесстрастное лицо, сжатые губы, холодный взгляд. Но на дне этих серебристых омутов на миг промелькнула горечь. Боль. Я явно уловила ее отголоски, она больно кольнула под сердцем, словно была и моей.

— Хэйл тебе ведь все рассказал, — глядя мне в глаза, шепнул Ен.

— Он сказал, что это твоя жизнь и тебе решать, что говорить.

— Хочешь знать?

— Если ты хочешь рассказать. — Я осторожно обняла Ена, прижимаясь щекой к его груди. — Я пойму, если ты смолчишь. Это не мое дело…, и я…

— Это случилось пять лет назад. — Ен обнял в ответ, словно в этом жесте искал поддержки. — Был один безумный чернокнижник, которого мне удалось поймать и предать суду. Я должен был выступить обвинителем на суде старейшин. У того психа был сообщник, и я отправил сестру и мать в Башню. Увы, тогда я усвоил жестокий закон бытия — самое дорогое нужно охранять самому.