— В сговор с Заварзиным не вступала. О его ребенке впервые услышала в больнице вчера вечером. Заявление его жены и его показания — это подлог с целью меня оклеветать. Хочу написать ответное заявление судье, — я говорила спокойно, стараясь не поддаваться панике.

Лицо следователя не изменилось, словно он ждал от меня именно этих слов.

— Вы утверждаете, что Заварзины муж и жена оклеветали вас и намеренно ввели следствие в заблуждение. Так? — уточняет он и помечает что-то в протоколе допроса.

— Именно так. Я могу получить адвоката, — напоминаю ему о своих правах.

Мужчина морщится как от зубной боли и бросает взгляд на стену, где рядом с портретом президента, висят часы, увитые пестрой лианой.

— Он скоро подойдет. А мы пока продолжим, — следователь смотрит на меня выжидающе. От меня зависит продолжать допрос или дождаться адвоката. Приняв мое молчание за согласие, капитан продолжает:- Вы работаете в компании "Интерстройинвест" личным помощником одного из учредителей и генерального директора Сергея Шалого. Так?

— Да, пока еще занимаю эту должность, — стараюсь, чтобы голос звучал уверенно, хотя не верю, что меня пустят на порог офиса компании Шалого.

Ловлю на себе его долгий взгляд, стараясь сохранить невозмутимое выражение. Капитан оживляется, выцветшие глаза влажно блестят.

— Не для протокола. Вы в опале у шефа?

А даже если так, у тебя все равно нет выбора. Ко мне не стоит тянуть ручки и пытаться вешать всех собак. На всякий случай. Но на твою интуицию полагаться не буду, вдруг, инстинкт самосохранения притупился. И ты, капитан, забыл, что такие, как я сюда попадают чаще всего по подлогу, чем из-за реальных преступлений. Просто кому-то очень надо, чтобы я тут куковала. Кто победит Шалый или его враги — не известно. Лучше для тебя, товарищ Лобанов, держать нейтралитет и действовать в рамках закона.