Сны начали оживать. Призраки, чудовища, двойники реальных людей просачивались в реальный мир, творя хаос и сводя с ума своих создателей. Их не видел никто, кроме самих творцов, и от этого они были ещё более страшными. Порой, просыпаясь, человек находил возле себя давно умерших, или гадких ползучих тварей, которые оказывались настолько реальными для создателя, что он вполне мог убедить себя в прикосновениях и даже ранах. Никто уже не удивлялся тому, что из квартиры мог раздастся полный ужаса вопль, и никто не пытался остановить бегущего от невидимого кошмара человека. Для спящих сны были снами, для бодрствующих они становились проклятием. И, конечно, почти сразу изучать этот вирус начали учёные, а, значит, стали появляться самые разные методы борьбы с матэари.

Были созданы инъекции от сновидений, специальные капсулы, стоящие огромных денег, которые контролировали фазы сна. Для обычных работников, ограниченных в средствах, создали аналог дорогого лекарства, имеющий множество побочных эффектов — например, в виде мигрени, потери аппетита и исчезновения обоняния. Принимали его многие, но не все. Просто были бедолаги, у которых эта штука вызывала ещё более безумные сны. Одной из таких невезучих стала и я.

Любой аналог противоматэарного лекарства делал созданные мною образы ярче и мощней, и мне бы, как и многим, грозило свихнуться, но в какой-то момент по непонятной причине сны перестали меня донимать. Более того, я распрощалась со всеми сотворёнными нелепостями и монстрами, которые с иными людьми оставались месяцами, и не знала, стоит ли благодарить за это собственный сильный разум, или наследие предков, умеющих, по рассказам бабушки, приказывать времени.

В древние легенды я не верила, так как сама ничего такого не умела. А вот о том, что некоторые люди могли использовать сны как средоточие энергии, и создавали в мире грёз удивительные изобретения — знала.

— Я не веселюсь, Утт. У меня в последнее время бессонница.

— Наглоталась дряни, которую босс дал? Я же тебя предупреждал, купи вагрихс.

— И потратить две трети зарплаты на него? Нет, спасибо. Пусть лучше у меня по комнате розовые котубы бегают.

— А не боишься, что вылезет какая-нибудь настырная дрянь?

— Со своими монстрами я дружу.

Мужчина фыркнул — конечно же, не поверил. Твари из кошмаров были способны причинить реальный вред психике, и дома для повреждённых сознанием были переполнены.

— На гонки сегодня идёшь?

— Не горю желанием. Я потеряла к ним интерес после того, как меня едва не раздавили в толпе. Уж лучше пусть какая-нибудь кракозябла меня с потрохами съест.