Потому что это была правда. Это была глупая идея. Не только потому, что она не сработала, но потому что я не хотела отталкивать его. У меня были огромные страхи касательно него, нас. Меня заполнила мучительная неопределённость. Я не знала, могла ли я верить в то, что наши отношения продлятся. Но я знала, что мне нравится проводить с ним время. И мне нравилось, как он смотрит на меня, как касается меня и как целует. Мне очень нравился Эзра Батист, поэтому мне было неважно, что я не знаю, что со всем этим делать.

И мне хотелось посмотреть, куда это всё нас заведёт.

Мне хотелось узнать его.

Он отошёл в сторону, чтобы налить мне бокал вина.

— Вообще, это впечатляет, — усмехнулся он. — Я никогда не видел, чтобы столько вещей одновременно пошли не так.

— Я знаю, в это сложно поверить, но я такой родилась. Это природный талант.

Я сделала глоток вина, а потом ещё глоток. Я пыталась уговорить себя не выпивать сразу весь бокал, но вино было слишком хорошее, чтобы останавливаться. Один уголок его губ приподнялся в той полуулыбке, которая заставляла мои внутренности дрожать.

— Может быть, мы сейчас уберёмся и я что-нибудь приготовлю?

— Ты не можешь этого сделать.

— Могу, — поспорил со мной он. — Обещаю не спалить хлеб.

Он снова посмотрел на салат так, словно это была самая оскорбительная вещь.

— И не превратить салат в суп.

Я издала удивлённый смешок.

— Я серьёзно, ты в прямом смысле не можешь приготовить нам ужин. У меня нет ничего кроме хлопьев и йогурта и, может быть, небольшого количества сыра.

— Этого не может быть.

Он развернулся и направился к моему холодильнику. Распахнув дверцу, он наклонился внутрь и отодвинул молоко.

— Как будет непереносимость лактозы, только наоборот?

— Переносимость лактозы?

Он бросил на меня взгляд через плечо.

— Я хочу сказать, что никогда не видел столько молочной продукции в одном холодильнике. У тебя тут на самом деле только молочка.