- О, я говорю. А вот и Прейбл. Вы извините меня, дамы? - спросил он, хотя это был едва ли вопрос, так как слова слетели с его губ, когда он рванулся прочь.
Элизабет вздохнула, довольно мелодраматично, если можно так выразиться. - Ну, это уже было унижением.
Кэтрин резко повернулась к ней. - Так ли это?
- Дезертировал ради Прейбла? - Длинные черные ресницы затрепетали в этом совершенно раздражающем стиле.
- Так уж случилось, что я молилась о Прейбле. Или, по крайней мере, кто-то вроде него.
Зеленые глаза Элизабет расширились. - Я нахожу это трудным для понимания.
Кэтрин сердито посмотрела на подругу, но не смогла сдержать улыбки. - Ну ладно. Она оглянулась через плечо на самого дорогого друга Тивертона, который носил парчовый жакет самого необычного оттенка пурпурного. По крайней мере, она думала, что это был Пюс. Трудно сказать, потому что Пюс и так был пюсом. - Но я надеялась найти предлог, чтобы избежать этого конкретного разговора.
- Неужели? - Элизабет взяла ее за руку и начала пробираться сквозь толпу в дамскую комнату отдыха. Кэтрин была более чем счастлива последовать за ней. - Я бы этого не поняла. Учитывая, какой
Кэтрин была вынуждена признать, что
- Может
Элизабет сморщила нос; каким-то образом он все еще казался идеальным. Какая прелестная пуговица. Все в ней было восхитительной пуговицей, начиная от ее черных завитушек и заканчивая раздражающе тонкими пальцами ног.
Кэтрин не возражала быть высокой, особенно когда ей приходилось самой постоять за себя—что она часто делала с таким братом, как Питер,—но рядом с Элизабет она иногда чувствовала себя жирафом, сплошь ноги и шея.
Только один мужчина когда-либо заставлял ее чувствовать себя маленькой и нежной, а также ... —