— Сам такой, — я села рядом и захрустела яблоком. — Первое — мало с тобой ехать, нужно будет перенести родственные лобзания, ответить на тысячу вопросов и дать отчет по каждому прожитому дню. А еще до вечера слушать причитания и претензии по поводу нашей черствости. Я за два месяца им ни разу не звонила, мама меня скушает.

— С тапочками? — кивнул Сергей. — Не бойся, обувь я спасу.

— А если передумаешь или не сможешь? Нетушки, не стану я рисковать. И потом, все равно в воскресенье к ним идти. Вот все вместе и пойдем, больше шансов пережить и выжить. Завтра Андрей прилетит…

— Вот его встретишь.

— Да.

— Понятно…Ладно, а что — во-вторых?

— А во-вторых…осада удалась — крепость пала. Иду подавать на развод.

— Анька! Ура!! — Сергей тут же стащил меня с табуретки и усадил к себе на колени. — Котенок, ты чудо! Я говорил тебе, что ты само совершенство?

— Не подлизывайся, — скорчила я ехидную рожицу в пику его безмерно довольной.

— Не подлизываюсь, — посерьезнел он и обнял, крепко прижав к груди. — Это правда. Я поверить в свое счастье не могу. Ложусь спать — счастливый, просыпаюсь — счастливый. А в душе такой…нет, не покой — умиротворенность. Я теперь понимаю, зачем жил, зачем вообще живу. Для тебя. Для тебя, девочка моя. Все, что ни попроси, все что ни пожелаешь…я. не знаю…

В его голосе появились странные нотки, и я отодвинулась, заглядывая в лицо Сережи. Так и есть — по щеке катилась слеза. Он улыбнулся мне и смущено отвел взгляд.

Ах, если б он знал, что я и сама готова была заплакать от счастья.

— Сереженька, любимый мой, — прижала его голову к себе, и зажмурилась, сдерживая слезы. — Сереженька, Сережа… Как же я люблю тебя, милый мой.

— Не поеду, не хочу без тебя, — вздохнул Сережа и затоптался в прихожей.

— Надо, милый, надо!

— Тогда я быстро…

— Нет. Как всегда: встретишь, отвезешь домой, посидишь. Не надо, чтобы они о нас знали, Сережа. Пока не надо, — чуть поморщилась объясняя. Не хотелось мне нарушать нашу идиллию маминым возмущением.

— Ага, — нахмурился Сережа. — Родителям не надо, братьям — тоже. Так и будем в подполье сидеть, конспираторы, блин. Ань, ну, что нам скрывать, а? Зачем? Все равно ведь узнают. Да Леха, мне кажется, уже в курсе.

— Догадывается, но не знает точно. Вот в воскресенье у родителей соберемся: ты, я, Алеша с Андрюшей и поговорим.