— Ульяна, — засмущалась девочка, — хочешь, я покажу тебе свои игрушки?

Дети быстро нашли общий язык, забыв о существовании взрослых. Они подружились с первой минуты и следующие часы мы их даже не слышали. Младшая дочка, которой было около годика спала и Ками периодически уходила к ней наверх, чтобы проверить. Мне было интересно посмотреть на ребенка чтобы сравнить, похожа она на Боно или это все-таки дочь Назара. Но повода не было, а Камила на контакт не шла. Она словно специально избегала меня и не разговаривала со мной. Лишь только когда начали подготавливать стол к ужину, у меня получилось выцепить ее, оставшись с ней наедине на кухне. Я подошла неслышно, пока Ками резала хлеб.

— Это Ромина дочь? — спрашиваю, облокачиваясь на стол.

Камила вздрогнула от неожиданности и уронила нож на пол. Я наблюдаю за тем, как она наклоняется за упавшим предметом и повторяю свой вопрос:

— Я права?

— С чего ты взяла? — жена Волкова, наконец, обращает на меня внимание, убирая пепельные волосы за ухо. Я в который раз отмечаю, какая она красивая и очень похожа на мою маму в молодости. Неудивительно, что Рома не удержался и закрутил с ней.

— Я видела ту газету. Писали про вас, да и по срокам сходится, — поясняю, хватая кусок белого хлеба, который у нас в Питере сложно найти. В каждом магазине есть нарезные батоны, но такой хлеб, как в моем родном городе, найти затруднительно. К этому пришлось привыкать.

— Мало ли что пишут, — пожала плечами девушка, — мы просто сходили в бар, мне нужно было развеяться. А журналистам нужен был повод для скандальной новости, вот они и приплели мне новый роман.

— В смысле, просто сходили в бар?

— В прямом, Ник, — она впервые улыбнулась мне. Искренне, — у нас с Ромой ничего не было. Когда мы познакомились с ним, он сразу сказал, что мы просто можем общаться и рассказал про тебя. Он сильно переживал за то, что случилось, винил себя. Тебе повезло, Боно любит тебя.

После ее ответа мне, в который раз, становится стыдно. Я снова повела себя как истеричная, ревнивая идиотка. Поверила тому, что написано, не дав даже возможности Роме оправдаться. А он и не пытался. Знал, что в этом нет никакого толка, ведь моя ревность не поддается адекватным доводам. Тут только один вердикт — виновен.

— Хочешь, как малышка проснется, я познакомлю тебя с ней, — Ками робко дотрагивается до моего плеча, — увидишь, она вылитый Назар. Мне порой даже обидно, что оба ребенка похожи на него, будто меня и не было во время процесса создания.

— Извини, — выдавливаю из себя, испытывая облегчение, — давай я помогу тебе накрыть стол?