Я глаз не смогла сомкнуть, после того как друг ушел. Изводила себя мыслями и терзала за такой опрометчивый поступок. Глеб прав: Назар на протяжении длительного времени оставался лидером и думал на несколько шагов вперед. Наверняка он позаботился бы о своей безопасности, а теперь он должен спасать меня. Правильно тогда сказал, что я дура, причем набитая.

Было стыдно. У меня было достаточно времени на раздумья, и я вспоминала, как Назар относился ко мне: он оберегал, заботился. Вспомнила, как мыл после суицида, когда я неделю только и смотрела в одну точку, ни на что не реагируя. Как кормил с ложечки и ни разу не попрекнул этим, даже не упоминал. Как закрыл меня собой, словив пулю и с каким вожделением смотрел на меня. А я ему даже не дала оправдаться в тот день, поверив на слово Свете. Забыла про слова Малены, что тетка безответно влюблена в Назара, а тот ее игнорил. Не умела я логично мыслить, не умела. Эмоции не давали мне совершать правильные поступки и сейчас приходилось за это расплачиваться. И не только мне, а Назару.

— Господи, пожалуйста, пусть он выживет. Я все поняла, я больше не буду так. Пусть только его не убьют, — я шептала и молилась, когда за мной пришли. Через пару мгновений я увижу убийцу своих родителей. Ведь я так долго об этом мечтала.

Меня провели в какой-то заброшенный ангар, на входе в который стояло несколько человек с автоматами. Внутри также находилось несколько вооруженных людей. Складывалось чувство, что Захар встречается не с маленькой девушкой, а с террористом, у которого под одеждой несколько килограмм тротила. Хотя, может, они так Назара боятся?

Глеб провел меня внутрь и дыхание перехватило, когда я увидела человека, который лишил меня родителей. Ладони сжались в кулаки и захотелось на броситься на него, задушить собственными руками, но сил было очень мало. Я была истощена морально и физически. Поэтому оставалось только исподлобья смотреть на Захара, мысленно раздирая его в клочья.

Он выглядел не так, как я его представляла: лет пятидесяти, среднего роста, худощавого телосложения, со светлыми волосами и светло-карими глазами. Гладко выбрит и производил приятное впечатление. Даже рубцы на скулах, оставшиеся скорее всего от угрей не портили его. И это бесило. Он должен был быть противным, страшным, а не таким… можно было сказать, милым.

И сейчас Захар стоял напротив меня в белой наглаженной рубашке, пиджаке, чёрных брюках и начищенных ботинках, распыляя аромат дорогого парфюма и вызывал волны негодования. Не мог такой человек быть монстром. В голове не укладывалось, как обманчива внешность. Тем временем, Захар окинул меня заинтересованным взглядом, задержав внимание на разбитой губе и немного скривился. Мне показалось или мужчине не понравилось то, как я выгляжу?