- ДарНахес, - глухо произнес он, заметив, что она осторожно озирается по сторонам.

Рэй высвободилась из объятий, но руку не отпустила. Они стояли в комнате с высокими потолками, большими окнами и тяжеленными деревянными дверьми с железной окантовкой и острыми шипами размером с ее голову, наверное.

Коричневая шкура у камина, кожаное кресло с деревянными подлокотниками, письменный стол у окна с грудой бумаг и свитков, большая кровать с синими простынями…

- Так лучше? – напряженный голос.

Кивает.

- Я будто изменщица, - шепчет. Так ведь и сеть.

- Ни прошлого, ни будущего, - он привлекает ее к себе. – Только ты и я, сейчас.

Обвивает его шею руками, прижимается и целует уверенно, нежно, глубоко. Тут же взметнулось по венам пламя, призывая содрать с нее одежду, опрокинуть на живот и любить ее так, как должно демону… Но у них еще целая ночь, а он хочет выпить ее всю, получить всю ее любовь, всю ласку и отдать себя до последнего, потому что потом уже будет нельзя.

Рэн толкает ее спиной к двери, медленно раздевая, с восторгом касаясь губами жемчужно-белого плеча, замирая, когда начинает кружиться голова от ее тихого стона, тянет за волосы, покусывает кожу на груди, задыхается от вожделенной близости этой чудной души…

Она окунула ножку в пенистую воду и вздрогнула, поежившись от окатившего тело жара. Рэн не может оторвать завороженного взгляда от прекрасной девы со сверкающей в свету факелов кожей, теряясь во взгляде широко распахнутых карих глаз. Рэй идет по воде, осторожно опускается ему на руки, касаясь грудью его тела и не сдерживает вздох-желание, вздох-облегчение.

- Рэ-эй, - оглаживает под водой талию, ягодицы, замирая от каждого ее движения, пока она скользит по нему едва-едва касаясь и наконец упирается в живот и опускается, выдохнув в лицо полу стон, полушепот. – Рэ-эй, - лучшее имя на свете, музыка, вино, ласковое касание, безбрежная любовь – вот что такое ее имя.

- Рэ-эн, любимый, - отыскивает губы, стонет прямо в поцелуе, выгибается, сводя его с ума, и он едва сдерживает обжигающую яростную страсть, едва держится, опасаясь нарушить очарование и нежность восторженного и вожделенного единения с ней. – Не сдерживайся, я хочу тебя… - и пелена застилает глаза.

Она даже не поняла в какой момент оказалась на простынях, да и не важно! Рэн целовал в исступлении ее губы, жадно, неистово, глухо стонал ее имя, скручивая в кулаке отросшие волосы и любил ее с жесткой страстью, запрокинув ее ноги себе на спину, кусая грудь, хрипя и еще больше распыляясь от ее стонов и царапающих спину коготков.