О, и мы собирались ее трахнуть. Девственница или нет, она бы узнала, что значит кричать от удовольствия, получив каждый проклятый сантиметр большого члена.

Зарычав, я снова склонился между бедер Кэндис и провел языком по половым губам, заставив ее взвизгнуть. О, она была готова. Я понял это сразу же, как только мы увидели ее на сцене. Возможно, Кэндис не знала, что получит сегодня вечером, но уже начала понимать.

Мой член был очень твердым. Опустив руку, чтобы погладить его, я застонал, уткнувшись ртом во влагалище. С налитой головки капало предсемя и текло по моей ладони, делая ее скользкой и блестящей. Я смотрел, как Дженсен целовал Кэндис и рычал ей в рот, одной рукой держа ее сочную грудь, второй наглаживая свой большой член.

Черт, наши различия с ней были такими горячими, что моя кровь превратилась в жидкий огонь. Наша грубая твердая плоть в сочетании с мягким, упругим и гибким телом Кэндис между нами. Я знал, что секс с ней станет настоящим раем. Знал, что она будет стонать и мяукать, когда мы возьмем ее тугую киску и маленькую задницу. Кэндис совершенно точно не покинула бы номер девственницей. Ни одна часть ее тела не осталась бы не затронутой нами.

— Кто первый?

В ответ на мой вопрос Кэндис застонала, чертовски хорошо зная, что он имел в виду. Я мог поклясться Богом, что киска под моим языком намокла еще больше. Черт, Кэндис очень сильно нас хотела.

Подняв взгляд, я посмотрел в глаза своему лучшему другу, отстранившемуся от нее.

— Ты, — кивнул Дженсен.

Я застонал, и член дрогнул у меня в кулаке.

— Уверен? — прохрипел я.

— Да, дружище, — улыбнулся Дженсен. — Сделай ее мягкой и готовой для меня.

Я снова рыкнул, поднявшись вверх по телу Кэндис и втиснувшись между ее раздвинутых ног. Ухватив ее за бедра, я поднял их, чтобы маленькие стопы с провокационными каблуками оказались в воздухе.

— Приготовься, малышка, — простонал я.

— Я…никогда… — захныкала она, широко распахнув глаза.

— Я знаю, сладкая, — тихо промурлыкал я и, наклонившись, нежно ее поцеловал. — Но сейчас я покажу твоей маленькой киске, чего ей не хватало.

Округлая головка уткнулась в бархатистую скользкую горячую плоть, и у меня зашелся пульс. Черт, она меня утягивала. Словно хотела, чтобы я был внутри. Я чувствовал, как из ее входа струился мед, стекавший по моему стволу. У меня напряглись яйца, и несколько капель предсемени оросили половые губы Кэндис, смазывая ее для меня. Еще больше, чем она уже была.

— Откройся, малышка, — прорычал я. — Откройся и дай сорвать твою маленькую розочку.

Я протолкнулся внутрь. Кэндис закричала, и меня окутало чистейшее греховное наслаждение.