— Подслушивать не хорошо, — говорю.

— Да не хорошо, — повторяет за мной Алёнка.

— Ну простите, как есть, вы трындите в открытом кабриолете так что на всю улицу слышно.

— Так, так, ну, ну, ты подслушал и что-то решил добавить или просто хотел позлорадствовать, — этот хлыщ меня бесит.

— Я видел, как Алёну похитили, как тащили эти двое, я всё видел.

— Так что ж ты молчал, — говорю я. — Бегом в машину.

Все садятся в мой БМВ, и я закрываю раздвигающуюся крышу.

— Алён, заводи, — говорю я своей лапочке.

— А ты машину водишь? — удивляется Костя.

— Только когда Димка бухой, — жалуется она ему. — А так, но меня не пускается.

— Ладно, говори что там, — сажусь я вполоборота. Смотрю, как Алёнка ведёт машинку и как ножку с педали на педаль переставляет. На её щиколотки вечно можно смотреть, не прекращая ими любоваться. А другим глазом я поглядываю на Костю, как бы он не учинил чего. Не доверяю я ему.

— Короче, — начинает Костя. — Я тогда крепко с Алёной поссорился.

— Чего это вы ссорились, вы же не общаетесь? — Удивляюсь я. — По крайней мере, ты мне говорила, что не общаетесь. — Пристально гляжу на Алёнку. Господи, какой же у неё милый профиль, губки, щёчки, реснички. Как бы я жил без этого. Понимаю Костю, ему тяжело от самой мысли, что она никогда не будет с ним.

— Почти не общаемся, — оправдывается она. — Просто Костя постоянно трётся у моего дома, вот мы и пересекаемся.

— А чего это ты трёшься у её дома? — Сурово смотрю на него.

— У меня тут… друзья, — как-то неуверенно оправдывается он.

— Не лги мне, — шиплю на него. — Хотя бы сейчас не лги. Найди в себе, наконец, мужество правду сказать.

— А ты мне не указывай, — мы подерёмся, мы обязательно подерёмся, но не сегодня, не сейчас. Опять нас разнимает Алёнка. Хотя она вцепилась в руль и выруливает на окружную.

— Ребята, ради меня не ссорьтесь, — умоляет она. — Хотя бы не сегодня.

— Ну окей, — говорит Костя и опускает взгляд. — Я здесь из-за неё, — кивает на Алёнку.