— Понял, Серго, понял, отпусти.

— То-то же, — беру свой смартфон и ищу новый видосик. А сидящие рядом все напряглись и выдохнули, когда я его отпустил.

В то время лязгает засов и открывается дверь в хату:

— Серго на выход, — улыбается коридорный. — Свиданка у тебя.

Я тоже улыбаюсь, поднимаюсь и кладу на стол телефон и карты. Вроде и запрещёнка, но для меня на тюрьме режим особый.

Пока иду до дверей, слышу подбадривающие голоса сокамерников:

— Красавчик, Серго.

— Она тебя точно любит. Жить без тебя не может.

— Я знаю, — отвечаю я и выхожу из камеры.

В комнате свидания меня ждёт Элеонора. Она сразу бросается ко мне, хватает меня за руки, целует и гладит костяшки моих пальцев и в глаза мне смотрит:

— Как ты тут… это я во всём виновата. Всё из-за моего непутёвого сынка Димки, — она говорит и говорит. А я слушаю. Её голос для меня самый красивый на свете. Я ещё со школы её люблю. Помню, как смотрел не неё и восхищался её осанкой её станом, его голубыми глазами. А после она вышла замуж за этого дурака Огинского. Я с горя тогда тоже женился, но быстро понял, что семейная жизнь не для меня. Развелся через год и продолжал тайно сохнуть по Элеоноре. Ещё имя какое красивое и сама она только хорошеет, несмотря на годы.

— На. Вот я тебе блинчиков нажарила, — ставит она на стол передачку.

— Спасибо, — говорю, а сам на неё смотрю, глазами её не могу налюбоваться. Знаю, что сама она жарит и оттого эти блинчики для меня вкуснее всего на свете.

— Ой, смотри, — достаёт она телефон. — Моя внученька. — Элеонора показывает фотографии малышки.

— Глаза у неё твои, — говорю.

— Все говорят, что на меня похожа, но сынок мой, неблагодарный, отказался мне внучку показывать. Сколько я всего сделала для него, а теперь он со мной не общается.

— Да ладно, — говорю, — это его жизнь, а у тебя есть своя.

— Да какая у меня теперь жизнь. Какая? Я свою жизнь посвятила ему, своему единственному ребёнку, и как он мне отплатил, — вздыхает.

— А может ну его, хватит уже жить для него.

— А для кого же мне жить? — Она смотрит мне прямо в глаза и всё понимает, только ждёт, что я это первый выскажу.