— Ты же сказал, что хочешь посмотреть, как я хожу обнаженная…

— Потом. Меня посетила другая мысль. — Он легко поднял ее на руки, отнес в спальню, уложил на постель и снял черные чулки вместе с яркими подвязками. Полюбовавшись стройными ногами, Шрусбери начал целовать ее пальцы и водить языком по ступне. — Я хочу еще раз увидеть, как ты извиваешься.

Бесс вскрикнула, зная, куда стремится его проворный язык. Шрусбери не разочаровал ее, но продвигался к заветной цели мучительно медленно. А когда поднялся вверх по ногам, она сразу пришла в возбуждение. Глядя на темноволосую голову между своих ног и чувствуя удары языка, Бесс забилась в сладкой муке. Экстаз был неистовым и мощным, Бесс приподнялась на постели и теснее прижалась к губам любовника. Вновь обретя дар речи, она простонала:

— Ты тоже должен испытать такое. Принеси вина. Теперь моя очередь.

Шрусбери проснулся, и его сердце неистово заколотилось, когда он понял, в чьей постели лежит. Аромат женщины окутывал его, их губы соприкасались. Долгие годы он мечтал просыпаться именно так — от поцелуя Бесс. Его орудие вздыбилось, он потянулся к ней.

— Милая, мне вряд ли суждено пресытиться тобой. Она негромко засмеялась:

— Я польщена, дорогой, но разбудила тебя потому, что уже четыре часа. Тебе пора.

Шрусбери застонал от досады:

— Я никуда не поеду!

— Иначе нельзя. Хотя я хозяйка Чатсворта, мама и Марселла едва ли спокойно воспримут твое появление за завтраком.

Он снова застонал, признавая, что она права. Им нельзя афишировать свою связь, потому что необходимо сохранить репутацию Бесс и доброе имя ее детей. Шрусбери нехотя сел на постели, а Бесс зажгла свечи, сняла со стула ночную сорочку и прикрыла ею грудь и плечи.

— Будь моя воля, я навсегда запретил бы тебе одеваться и держал бы тебя взаперти, в комнате с огромной кроватью. Она улыбнулась:

— Какой чудесный комплимент! А теперь моя очередь. — Она опустилась на ковер между ног Шрусбери. — Впервые за долгие годы — а может, и в первый раз в жизни — я испытала удовлетворение. Близость с тобой подарила мне блаженство. Ты знаешь, как утолить мою жажду. За это я благодарна судьбе.

Он обхватил ладонями ее лицо. Им предстояло о многом поговорить, но времени уже не осталось.

— Ты — частица меня самого. Когда ты разрешишь мне приехать снова?

— Никогда, дорогой. На дворе уже июнь, у моих сыновей заканчиваются занятия в колледже, со дня на день они вернутся домой. Они уже слишком взрослые, чтобы смотреть на нас сквозь пальцы.

— Проклятие! — воскликнул Шрусбери, тщетно пытаясь разрешить трудную задачу. Полная грудь Бесс касалась его бедер, и это лишало его разума. — Мы могли бы перебраться в Раффорд или Уорксоп. Я напишу тебе.