Через полчаса леди Марджори под руку с супругом вплыла в большой зал. В алом бархатном платье, со сверкающими на груди бриллиантами, она была самой восхитительной владелицей замка, какую когда-либо видели присутствующие в зале лорды. И не было среди них ни единого мужчины – графа, барона, рыцаря, слуги, – который не завидовал бы Гаю де Бошану.

Дворецкий Берк бдительным оком следил за рассаживанием гостей, которое они обдумали вместе с графиней. На помосте, справа от графа Уорика, сидел на почетном месте Томас Ланкастер, председатель суда пэров Англии, только что вернувшийся из Лондона. Его брат Генри прибыл из Кенилуорта и сейчас сидел по правую руку от Джори.

Остальные высокородные лорды сидели ниже, лицом к хозяину, хозяйке и двум членам королевской семьи. Огромный граф Линкольн, тесть Томаса Плантагенета, соседствовал с вечно раздраженным Роджером Байгодом, графом Норфолком, а также с Джоном де Боуном, графом Херефордом, который прежде был свекром Джори.

Джори подала сигнал, слуги внесли вина и эль, а на галерее в тот же миг зазвучали звуки лютен и лир. Лицо графини было спокойно, но в глубине души она сама себе удивлялась – так много владетельных особ собралось под ее кровом. Ее взгляд упал на Хью Деспенсера, графа Винчестера, который был членом Королевского совета. «Он здесь потому, что боится, что молодой король отберет у него его пост».

Рядом с ним сидел граф Пембрук, главнокомандующий армией.

Барон Мортимер из Чирка приехал потому, что король отобрал у него опеку над молодыми Мортимерами и передал ее своему фавориту. Даже муж Джоанны граф Глостер, который теперь был зятем короля, совершил долгое путешествие, чтобы показать, что держит сторону баронов.

Джори улыбнулась своему брату. Тот тоже решил поддержать баронов и привез с собой дядю Джона, графа Суррея. «Моя дорогая Джейн хотела дочь, но брат очень доволен, что второй ребенок тоже оказался сыном». Джори приподняла свой кубок с элем и молча приветствовала брата. Линкс, в свою очередь, тоже поднял кубок и подмигнул сестре.

Мысли Джори вернулись к Рождественским праздникам, когда в Уорикский замок по одному стали съезжаться самые могущественные вельможи королевства.

– Король Эдуард бушует и не успокоится, пока всех нас не лишит наших постов, – жаловался граф Винчестер, – и не заменит нас родственниками и друзьями этого Гавестона.

Потом заговорил граф Честер, который позволил покойному королю стоять в своем замке, пока шло бесконечное покорение Уэльса.

– При этом правлении ни наши земли, ни замки не будут в безопасности. Если взгляд этого алчного Гавестона падает на что-либо ценное, король Эдуард тотчас подносит это своему любовнику на серебряном блюде.