— Спасибо, доктор!

— Питер, верно, тоже к этому времени вернется? — спросил Чарльз, бросая на Марка взгляд, который явно предупреждал, что ему следует разобраться в своих чувствах к леди до возвращения брата.

Марк проводил Чарльза до входной двери и придержал ее, пока тот выходил.

— Чарльз?

— Да, Марк?

— Не лезь в чужие дела, черт возьми!

Чарльз удовлетворенно ухмыльнулся, вовсе не обидевшись.

Оставшись одна, Диана соскользнула с постели и открыла шкаф. Там висело ужасное бежевое платье с кринолином, а рядом — чудовищный корсет. Потом ее взгляд упал на сундук, забытый ею во время бегства из Хардвик-Холла. Она наклонилась, чтобы открыть его, и внезапно вспомнила, какие красивые новые вещи она купила.

В сундуке лежал соблазнительный красный полукорсет и зеленое платье, которое она приобрела у мадам Маделены. Она встряхнула бархатные складки и повесила его, а потом и все остальные наряды. Запихнув ночную рубашку под подушку, она надела красный корсет. Разумеется, до римских одеяний ему было далеко, но она готова была поспорить, что в современном Бате это самый смелый предмет туалета.

Диана надела элегантный черный костюм для верховой езды, потом стянула длинные волосы в пучок на затылке. Не найдя графа в доме, она пошла к конюшням. Он седлал коня, но когда она попросила оседлать лошадь и для нее, нахмурился.

— Погода мало подходит для медленных прогулок в парке, леди Диана.

Он снова начал обращаться с ней официально. Интересно, может, виной тому ее строгий костюм для верховой езды?

— Я не езжу медленно. Я научилась скакать во весь опор, как, впрочем, научилась делать и многие другие вещи. Так значительно увлекательнее.

— Доктор велел вам не перебарщивать. Она высокомерно задрала подбородок.

— Ты не единственный, кому время от времени требуется быстрая скачка, чтобы спустить пар. Я так долго просидела взаперти, что стосковалась по свободе.

Он смирился и оседлал для нее лошадь. Судя по всему, к свободе они относились одинаково. Они поехали на тот конец поместья, где шли раскопки. Там Диана спешилась и долго бродила по грязи, не меньше него зачарованная работой археологов.

Оттуда они поехали в каменоломни, и он обратил внимание, какие разумные вопросы она задавала рабочим. Ему неожиданно открылось, что ей на самом деле все интересно, что она не притворяется, чтобы угодить ему, как это сделали бы многие другие женщины.

Когда они заехали в гостиницу, чтобы перекусить, граф не посмел заказать обед в отдельном зале. Они держались несколько отстраненно и настороженно, просто ели и разговаривали, как будто заключив негласное перемирие. Личных тем они избегали, старались не обижать друг друга и ни словом не обмолвились о прошедшей ночи.