— К чему ты еще неравнодушна? Позволь мне исполнить все твои желания. — Он подхватил ее и отнес в спальню, оставив полотенце и набедренное платье на диване.

— К тантре.

— Тантре? — Он представления не имел, что это такое, но слово звучало как нечто запретное, если судить по ее страстному тону. — Научи меня.

— Только не на кровати — на полу. Я сажусь на твои колени, лицом к тебе, так, чтобы наслаждалась каждая частичка наших тел. Ты должен остановиться на самой грани оргазма, потом начать снова… и снова.

Марк не мог ей сопротивляться. Он опустился на ковер и потянул ее к себе.

Через два часа, когда она лежала, полностью удовлетворенная и покорная, он поцеловал ее волосы и спросил:

— Что бы ты хотела получить в подарок к дню рождения?

Она затаила дыхание в надежде, что он предложит ей снова выйти за него замуж. Казалось, тишина была бархатной на ощупь. Наконец она прошептала:

— Догадайся!

Он пытался сосредоточиться, но она занимала все его мысли, он был слишком опьянен любовью, чтобы четко соображать.

— Бриллианты? Рубины?

Она замерла в его объятиях, затем отодвинулась от него.

— Ты самый настоящий дьявол! Прекрасно знаешь, чего я хочу больше всего на свете, но твоя проклятая свобода тебе слишком дорога!

Он сдвинул брови, чтобы предупредить ее о надвигающемся шторме.

— Я дам тебе все, что пожелаешь! Чего тебе надо, черт побери?

— Если ты так чертовски умен, додумайся сам! — Она вышла из спальни, не обращая внимания на свою наготу.

Марк сердито уставился на захлопнувшуюся дверь. Как она может из нежной и любящей мгновенно превращаться в злобную ведьму? Черт бы побрал всех женщин! Это ее благодарность за все его внимание. Маленькая избалованная стерва! Если хочет спать одна — пусть, ему без разницы!

Они не разговаривали два дня, но каждый заплатил за это одиночеством и тоской. На третий день Марк отправился в город, а вернувшись, засел в библиотеке. Диана уже готова была взмолиться о прощении. Она понимала, что гордость на позволит Марку сделать первый шаг, и именно за это она его и любила.

Перед ужином Диана попросила поднос с едой и унесла его к себе в спальню, жалея, что не может найти предлог пойти к нему. На ее подушке лежала бархатная коробочка. Взволнованная, как ребенок на Рождество, она открыла ее и увидела серебряное ожерелье, инкрустированное ярким лазуритом. Она сбежала по резной лестнице и без стука распахнула дверь библиотеки. Он держал в руках конверты, но прикрыл их другими бумагами, увидев ее.