— Это помещение меня вполне устраивает, — заметила Тина (не хватало еще, чтобы Хиту пришлось ее разыскивать).

— Я прошу, госпожа. Если король узнает, что я оставил вас здесь, мне не сносить головы.

Тина изящно пожала плечиком и уступила.

— Сегодня вечером в банкетном зале я представлю вас королю.

— О, спасибо, милорд! Так приятно иметь дело с джентльменом.

Предоставленные леди комнаты оказались очень милы. Большая из них, отделанная золотистым дубом, являлась одновременно и спальней, и гостиной. Полог над кроватью и занавеси были зеленого цвета — цвета династии Тюдоров, в резном камине поддерживался огонь, чтобы устранить речную сырость, проникающую в окна. Перед камином стояли небольшой столик и пара мягких стульев. Соседняя комната предназначалась для переодевания и имела ширму, сидячую ванну и небольшую кровать для прислуги.

Поскольку Тине удалось все-таки добиться встречи с королем, она решила обновить элегантный черно-серебристый наряд, приобретенный для нее Рэмом в Глазго. Платье, сшитое по последней моде, привлекало внимание особо пышными рукавами и квадратным вырезом. Ада закрепила на шее воспитанницы серебристый кружевной воротничок и убедила ее не прятать живую красоту волос под сеткой. Огонек понимала, что у нее может быть только одна-единственная возможность поговорить с королем, и поэтому очень многое зависело от его расположения и, соответственно, от того, какое впечатление она произведет. Рэма захватили пять дней назад. Он уже, должно быть, в Лондоне. А может быть, Генриху уже донесли о поимке «лорда-мстителя» и монарх отдал приказ его повесить.

Тина закрыла глаза и молча помолилась, а потом попыталась передать жениху мысль о необходимости сохранять присутствие духа. Каждый раз, думая о Дугласе, Огонек ощущала, что ей не хватает воздуха.

— Ада, я задыхаюсь. Пойдем со мной к конюшням, я хочу поговорить с нашими людьми. Надо, чтобы завтра они нас сопровождали, потому что здесь, в Гринвиче, одинокой женщине небезопасно даже просто пройтись по саду.

Они уже почти подошли к дверям конюшни, когда послышался такой неистовый лай собак и стук копыт, словно отворились врата самого ада. Двор мгновенно заполнился прибывшими с королевской охоты. Главный распорядитель кричал, отдавая приказы псарям, те звучно щелкали хлыстами, утихомиривая собак, и оглушительно трубили в рога. Придворные, смеясь, наперебой поздравляли короля с удачной охотой. Лесничие доставляли во двор все новых и новых оленей, многие из которых были только ранены стрелами Генриха Тюдора Под приветственные крики подданных монарх достал нож, чтобы прикончить животных. Вскоре он уже был покрыт кровью с головы до ног. Король не щадил своего великолепного наряда, увлеченный убийством, и не замечал алых потоков, струящихся по его рукавам на каменные плиты двора.