Очевидно, желая подразнить Деррена, она по-кошачьи потянулась, из-за чего выпятила задницу, и его волк зарычал. Сняв рубашку, Деррен подошёл к ней сзади и положил руку Алли на живот, нависая и медленно говоря ей на ухо, чётко произнося каждое слово:

— Когда я смотрел, как ты идёшь ко мне на церемонии, лишь хотел задрать твоё платье и трахнуть прямо там, перед всеми. — Он поднял руку, чтобы сжать её горло. — Но мы оба знаем, что я огромный собственник и не позволю кому-то увидеть, как ты выглядишь, когда кончаешь. Потому что ты моя и только моя, — добавил он с низким рычанием. — Так ведь?

Алли затрепетала, когда он сжал её горло — явное предостережение не бросать ему вызов. Он говорил спокойно, ровно, уверенно и напористо. Похоже, он настроен доминировать. Ну да, она в настроении сопротивляться.

— Не буду отрицать, что я твоя пара. Я даже признаю это…

— Тут нельзя уступать, малыш. Ты принадлежишь мне. — Отпустив её горло, он прошептал: — Повернись.

Она очень, очень медленно подчинилась — бунтарский жест, который вполне уместен и заставил Деррена улыбнуться. Скользнув рукой к её затылку, он сжал её волосы и запрокинул голову.

— Всегда такая дерзкая. И так мне это нравиться. — Он лизнул и поцеловал её шею, застонав, когда запах желания Алли атаковал чувства. — Сегодня ночью всё будет не так тихо и медленно, детка. — Она ему очень нужна. — Будет быстрый, жёсткий и глубокий трах.

— Не стесняйся начинать.

— Ещё нет. — Намотав её волосы на кулак, Деррен захватил её губы поцелуем, который был доминирующим, всепоглощающим и требовательным… ему нужно вкусить и насладиться своей парой. Но он хотел ещё и другого вкуса на языке. Поэтому Деррен толкнул Алли на кровать, отодвинул стринги и вошёл в неё пальцем. — Уже так чертовски влажная. — Ему это нравилось. Склонившись над её восхитительным телом, он провёл зубами по её соску. — Ты самое великолепное создание, которое мне доводилось встречать.

Он кружил языком по её телу, останавливаясь, чтобы прикусить тут и там. В то же время он дразняще водил кончиками пальцев по её нежной коже. Когда Алли требовательно дёрнулась, он прижал её к матрасу, схватив за бедро.

— Знаю, чего ты хочешь, но я ещё не закончил. А теперь ляг спокойно и позволь мне заставить тебя кончить.

Жар и желание бушевали в Алли, пока Деррен талантливым ртом лизал, кусал и ласкал её сердцевину. Он действовал скорее неторопливо, чем соблазнительно, будто сам процесс был для него, а не для неё; словно просто хотел вкусить её, почувствовать, как она кончает от ласк языком. Сердцевина Алли начала сокращаться, заставляя чувствовать опустошение… дразнящее напоминание тела, что у неё не было того, что она хотела больше всего.