Он вышел из машины, махнул проезжающему такси, сел и исчез в ночи.

* * *

Ощущение шелковистых волос Аиды под его рукой вызвало у Даниэля неожиданную

дрожь, сильнее, если такое возможно, чем, когда смотрел несколько секунд на девушку возле

дома. Жест был безобидный, утешительный, дружеский, но он напомнил, как ласкал Лорен, и

заставил Даниэля понять, что девушка в этот момент нужна ему больше, чем алкоголь и

белый порошок. И что он не мог заменить одну кожу другой, один рот другим, одну киску

другой. Даниэль хотел Лорен, только её, всем телом и всем разумом, с насильственной и

эгоистичной интенсивностью.

«Ты никогда не завяжешь по-настоящему, просто переходишь от одного наркотика к

другому, более тяжелому. Теперь у меня эта грёбаная нужда в ней. Я должен обладать ею и

ничего не могу с этим поделать. Я хочу стать для неё незаменимым, какой она стала для

меня».

Так размышлял по пути в новый, ещё незнакомый ему дом Даниэль, — мёртвый актёр, неудавшийся актер, наркоман, извращенец, тот, кого не хотели снимать. Его больше не

волновало даже это. Всё, чего он хотел, чтобы Лорен согласилась увидеть его снова. Только

один раз, и он был уверен, что сможет привязать её к себе. Окружённый запахом пота и