— Им платят за то, чтобы они не видели, — резко прервал он, зайдя уже слишком

далеко, чтобы остановиться.

Протестуя, Лорен стала извиваться, её взгляд метался, оглядывая сад. Сопротивление

девушки воспламенило Даниэля: одним движением он опрокинул Лорен на траву, снял с неё

платье, вырвав его из рук, которые в последний раз пытались удержать единственный барьер

скромности.

Раб своих пристрастий, он набросился на её грудь, застонав на кожу сосков, твёрдых, как камушки. В его разуме произошло замыкание, внезапно отключая сознание и всё вокруг

Даниэля (даже женщина, которая лежала под ним), перестало существовать. Его охватил

совершенно другой сценарий. Он разделся, с яростью разбрасывая одежду по траве и

опустив веки на запретные мысли. Больше не существовало ни солнца, согревающего его

кожу, ни пения птиц на деревьях. Он находился в тёмной комнате, где пахло потом и половой

секрецией, и там он был не один. Пока он двигался вниз по тугому животу Лорен, его

целовала другая женщина; она похотливо за ним наблюдала, не боясь показать себя такой же

извращённой, как и он, осознавая какой над ней склонился дьявол. Она зажимала в руке

твёрдый член другого мужчины, когда Даниэль придвинулся, чтобы вылизать её уже

влажную от соков киску. Его окружали несколько человек, занятые другим развращением. Он

не мог видеть их черт, но представлял, что они делают: слышал шелест кожи, раскрытие

вагин, стоны удовольствия, крики боли.

Под нажимами его языка Лорен стала задыхаться и извиваться от охватившего

оргазма, от которого дрожали и ноги. Она встала, села на колени, заставляя Даниэля лечь; с