Балидор подтвердил, что я заменила целые структуры в свете Лили своими и практически то же самое проделала с Ревиком, только в его случае структуры находились намного выше в его свете. Они согласились, что это решение не может быть постоянным, и оно не идеальное, но это выиграло нам время.

Что более важно, это дало Ревику и Лили свободу от резервуара.

Мы с Ревиком перенесли свои вещи в капитанскую каюту корабля, где уже имелась приватная конструкция. Капитанская каюта всегда предназначалась для нас с Ревиком, хотя прошлая неделя стала первым периодом, когда мы действительно в ней спали.

Небольшая каюта по соседству была отдана Лили. Она соединялась с нами внутренней дверью, но находилась в своей собственной конструкции. Теперь я постоянно ощущала её даже с раздельными конструкциями.

Та нить, ведущая к ней, никогда не прерывалась.

Я всё ещё испытывала трудности с тем, что вызвало мой срыв после Шри-Ланки.

Я испытывала трудности из-за того, что Ревик знал моих родителей; из-за того, что Даледжем бросил Ревика, чтобы работать на мою мать; из-за того, что мои родители все эти годы жили в Калифорнии; из-за того, что, чёрт возьми, случилось между моей матерью и Ревиком и заставляло моего отца до сих пор следить за Ревиком ястребиным взором.

Я не могла сказать, что беспокоило меня сильнее: ситуация Ревика и чёртовы секреты на протяжении всех этих лет… или то, что моя мать, видимо, приказала Даледжему оставить меня под чёртовой эстакадой, когда я ещё даже ползать не научилась, бл*дь.

Плюс существовал целый аспект жизни Ревика, о котором он забыл мне сообщить.

— Со сколькими мужчинами ты встречался? — спросила я у него в одну из таких ночей. — И почему ты ни одного из них не упоминал в разговоре со мной?

Это заставило его закатить глаза — пожалуй, заслуженно.

Но он рассказал мне. Вот что было странно с тех пор, как я вспылила и ушла: как бы ни раздражали его мои вопросы, он никогда не отказывался на них отвечать.

— Да ни с кем, не считая Даледжема, — сказал он, пожимая одним плечом. — Ну, с Терри. Но это ты уже знала.

Проблеск шока ударил по моему свету.

— Знала?

Ревик повернул голову на подушке, уставившись на меня. Его немецкий акцент сделался более заметным.

— Элли! Как ты об этом-то могла не знать?!

— Ну не знаю, — сказала я, раздражённо прищёлкнув языком. — Может, потому что ты мне никогда не рассказывал?