Ревик вскинул бровь, глядя на меня и притворяясь, будто поправляет несуществующий галстук.
Затем его взгляд скользнул по моему телу.
Несколько секунд он бесстыже разглядывал меня, и его зрачки заметно расширились. Притянув меня поближе настойчивым рывком руки, он продолжал пялиться, и боль струилась по краям его света, пока он любовался мною в платье.
Я наблюдала, как его взгляд задержался на коротком подоле, обрывавшемся на верхней части моих бёдер, затем на зашнурованных сапогах выше колена, каблуки которых были на пять сантиметров выше того, что я носила в свои самые тусовочные годы погони за модой в Сан-Франциско. Взгляд Ревика продолжал путешествовать вверх, помедлив на волнах моих длинных волос, спадавших вниз по обнажённой спине. Он задержался на глубоком вырезе моего короткого чёрного платья.
Одной рукой Ревик поправил изумрудное ожерелье, которое украшало моё горло и ключицы.
— Поверь мне, — пробормотал он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щёку. — Они даже не заметят меня рядом с тобой в таком наряде, жена.
Боль сочилась сквозь его кожу в этом поцелуе.
Покраснев, я тихонько прищёлкнула языком, когда Ревик поднял голову и открыл глаза.
Я собиралась сказать больше, когда слабый сигнал вибрацией пронёсся по нашей Барьерной конструкции, посланный той, кому, скорее всего, не было никакого дела до того, как мы оба выглядели в своих новеньких нарядах.
Взглянув на Ревика, я увидела, что он нахмурился.
Он тоже её услышал.
Полагаю, меня должен был успокоить тот факт, что наша резервная команда всё ещё с нами, несмотря на высококачественную конструкцию безопасности, душащую этот райский остров. Наблюдая, как Ревик оглядывается по сторонам, я заметила, что он тоже не выглядел даже отдалённо успокоенным.
В тот раз я почти чувствовала, как он ищет снайперов.
Я знала, что он беспокоится не о своей шкуре.
Послав ему успокаивающий импульс, я указала рукой вдоль по деревянному пирсу, вежливым жестом намекая, чтобы он шёл впереди.
Он послушно пошёл, всё ещё держа меня за руку.