- А не сбегут? – Хмыкнул Лев.

- А мы сделаем так, что не сбегут. - Пантера подтащил того, кого держал, ко второму связанному и, забрав у Волка остатки бечевки и связав их ноги вместе, швырнул на пол, придавив сломанной кушеткой. – А теперь займемся этим. – Пантера со Львом, схватили не связанного, зажали ему ноги и схватив за руки держали, пока Волк неторопливо приближался к ним. Стянув ремень, он кинул его Льву, и тот вместе с Пантерой связали преступника.

- Ты по-прежнему бесстрашен? По-прежнему собираешься трахнуть Леру и слушать, как я буду орать?

- Да пошел ты.

- Только после тебя, - взмахнув рукой, Волк рассек ему грудную клетку; в нос ударил запах крови, и троица сморщилась от воплей уделавшегося мужика.

- Закинь его на кушетку. – Пантера отскочил, оглушенный криком. – И предлагаю уйти, скоро тут будет толпища крыс, учуявших кровь.

Закинув умирающего, все трое плюнули на него и поспешили на выход.

ГЛАВА 8

Несколько недель спустя

Волк лежал на кровати, прижимая к себе спящую Леру. Хоть он и успокоился немного, все равно не мог спать больше трех-четырех часов. Так и лежал каждую ночь, рассматривая халтурно выкрашенный потолок.

Безусловно он был счастлив, что его пара потихоньку выздоравливала, она уже не выглядела такой бледной, и все вокруг словно задались целью откормить бедняжку. И, похоже, она нашла общий язык с Юлей. И потихоньку стала выкарабкиваться из депрессии, что не могло не радовать. И он был уверен, что как только их сын к ним вернется, все станет еще лучше.

Сын… Он отец… Разве мог он о таком мечтать всего несколько лет назад? Мог надеяться на то, что станет, хотя бы относительно, свободным? Конечно нет, каждый прожитый день заканчивался лишь одной мыслью: умереть. Теперь же, он, вероятнее всего, узнал, что такое счастье. Да, счастье. Возможно для кого-то это покажется бредом, ведь у него ничего нет - богатств, имущества, того, что сейчас имеет цену и значимость в мире, но он был счастлив. Счастлив лежать на краю крохотной кровати, прижимая к себе любимую, смотреть на дурацкий потолок и считать минуты до того мгновения, когда сможет в первый раз взять на руки своего ребенка. Счастлив от того, что больше никто не истязал и не мучил его. Все, что он хотел, чтобы минуты ожидания истекли, и их малыш наконец-то был с ними. Дурацкие минуты! Думая о них, он чувствовал себя таким беспомощным, но понимал, что пороть горячку не стоит. Сохранность малыша самое важное.

Лера завозилась, придвигаясь еще ближе к нему как раз в тот момент, когда в их дверь постучали, вздрогнув, он не удержал равновесия и грохнулся на пол с громким стуком. Лера вскрикнула и вскочила, озираясь по сторонам. За дверью послышался удушливый хохот, Волк зарычал и поднялся, ковыляя к двери.