Не смогла. Простила. Почему? Потому что поверила — такого больше не будет. Потому что чувства. Потому, что Глеб смотрел на меня жалобным взглядом, полным, как мне показалось, раскаяния.

Простила, решила забыть. Мне почти удалось это, но потом случилась ещё одна измена. Потом ещё. И ещё.

Однажды я всё-таки ушла.

Ушла, а спустя месяц вернулась. И дело было вовсе не в его положении в обществе или в подарках, которыми он меня задаривал. Он заполнял мою жизнь смыслом. Его присутствие давало мне возможность ощущать себя живой, ощущать себя нужной кому-то. Он вошёл в мою жизнь, когда я переживала тяжелое время.

А ещё я всегда помнила, каким он был, когда наши отношения только начинались. Я надеялась, что у него это просто временный бзик. Верила, что он нагуляется и снова всё будет хорошо.

Что было потом? Вы действительно хотите знать?

Полгода всё было хорошо. А потом я смирилась. Просто закрыла глаза на эти «завалы на работе», на «инвесторов», на «корпоративы» и «выезды на семинары». Поняла, что такова его натура и смирилась. Просто приняла, как обычный недостаток.

Зря? Надеюсь, что нет. Дура? Может быть.

Первый раз я проплакала всю ночь, даже не проплакала, а провыла белугой. Тогда было больнее, острее что ли. Как если бы разрезали без наркоза, да и зашили тупой иглой и не слишком качественно.

Сейчас тоже больно, но уже не так. Если регулярно принимать небольшое количество яда, организм вроде как становится менее восприимчивым к нему. Вот и у меня выработался своеобразный иммунитет к изменам.

Утерев текущие по щекам слезы, я снова взяла в руки телефон.

— Привет, Лерка — вздохнула я. — Ты дома?

— Сегодня да, — зевнула девушка.

— Можно я к тебе приеду? — голос кажется, дрогнул.

— А как же ваш вечер при свечах? — удивилась она.

— А, никак, — пожала плечами, давая понять, что не очень хочу говорить об этом.

— Вот зараза! — ворчала я себе под нос. Умудрилась проехать нужную остановку, да и опомнилась поздно. Через сплетение дворов и хаотично стоящих домов пришлось пробираться на своих двоих. Дубльгис обещал скорый конец пути.

Редкие фонари закончились еще за поворотом и я, замерев на секунду, нерешительно вступила в темноту двора. Всё же срезать путь — решение опрометчивое, как всегда с опозданием поняла я.

Стыдно, конечно, но всегда жутко боялась темноты. Черные провалы закоулков внушали неподдельную панику и желание унести ноги поскорей. Казалось, что невидимые монстры крадутся за тобой и уже тянут когтистые лапы и зубастые пасти. Каждый шорох заставлял сердце пускаться в галоп и сжиматься от липкого страха. Каждый кустик или поворот непременно таил в себе дверь в потусторонний мир, полный холода и ужаса.