Недовольно фыркнув и показав Соболевой язык, все-таки забираю смартфон из ее рук. Немного трясет, аж ладошки вспотели, но я нажимаю на так необходимый номер в справочнике и подношу телефон к уху. Мне кажется, время замирает, часы перестают биться, а внутри образуется странное тепло от осознания, что именно я звоню Артуру. Я пошла на этот шаг. Точнее подруга меня заставила с практически ножом у горла.

— Видана, — всего лишь имя, а слезы сдерживать очень трудно.

Любимый, такой чертовски родной голос по ту сторону телефона раздается. Мой милый Артур Парфенов, по которому я дико соскучилась. К которому прямо сейчас бежать готова. Словно бы и не испытываю никаких к нему претензий, словно бы минуту назад не обвиняла во всех смертных грехах. Сердце радуется возможности с ним поговорить, понять даже на расстоянии причину его поступка. Шанс! Мне стоит дать ему шанс объясниться. Только по телефону, а не при личной встрече. Встретившись лицом к лицу, не получится у нас продуктивного диалога.

— Артур, ты… — тут же замолкаю, так как слышу громкий голос, чуть ли не мне в ухо. И раздается он у Парфенова.

— Милый, куда ты дел мой лифчик? — Кристина! Ее ни с кем не спутаешь. Это она. — Затейник какой. Мог бы…

Больше ничего не слышу. Да и как это можно сделать, раз смартфон ударяется прямо в стену и падает на пол, разбит похоже экран? Вижу, как мелкие трещины там образуются. Как и в моем сердце, разбившимся за пару секунд и причинившую нестерпимую боль своими маленькими осколками всем моим внутренностям.

Глава 21. Я (не) с тобой

Глава 21. Я (не) с тобой

Кристина Князева

— Папа, она же просто внимание к себе привлечь захотела, — звонкий женский голос вытаскивает меня из царства Морфея в не очень хорошем настроении. — А это дурацкое интервью перед прессой? Показала себя такой бедной, несчастной и безумно влюбленной.

Кто это вздумал мой сон потревожить, тем более такими заявлениями? Вранье. Ложь. Обман. На такой дурацкий шаг я не могла пойти. Вроде бы дружу с мозгами и не совершаю опрометчивых поступков. Не звезда же Инстаграма, готовая за лайки голой задницей на ежа сесть, не меняя веселого выражения лица, или же попробовать какую-нибудь ползучую гадость, чтобы взбудоражить всех своих подписчиков.