Черт! Нашел вот время своего дружочка активизировать. Тоже мне герой-любовник с методом пикапа от Бога. А как смотрит-то, явно пытается заворожить, загипнотизировать своими кофейными глазами, чтобы я тут же ему все простила и позволила вновь надо мной издеваться, как ему вздумается. Не дождется он этого. Никогда ему не покорюсь снова. Все, хватит! Пусть валит на все четыре стороны к своей невесте, которая с радостью его примет. Будут они счастливы. Мажорка и фотограф. Прямо название для второсортного романчика для глупых баб.

Да только от одной мысли об их совместном будущем внутри все переворачивается. Хочется обнять Артура и больше никуда не отпускать, лишь бы всегда был рядом. Лишь бы просто стоял вот так передо мной и просто молчал, позволяя впитывать в себя черты горячо любимого человека. Пусть даже он пришел попрощаться со мной окончательно, я приму это его решение, оставив в памяти счастливые моменты нашей близости. Ведь больше ничего из этого не повторится. Нужно настраивать себя, что скоро мы навсегда расстанемся. Каждый пойдет своей дорогой. Поэтому лучше все как можно скорее прекратить.

— Ну что ты хочешь от меня, Артур? — ощущаю себя жалкой и ничтожной. Еще чуть-чуть и слезы польются ручьем. — Почему ты приехал? Почему, твою мать?! — хватаю его за воротник футболки и трясу со всей девичьей силы. — Зачем появился? Какого хрена ты тут? — перехожу на крик, способный перерасти в настоящую истерику, но остановиться никак не могу. Все, как говорится, плотину прорвало. Плачу, уткнувшись лицом в грудь Артура, который нежно меня обнимает, давая выплеснуть все свои эмоции.

Чувствую себя, как разбитая на мелкие осколки хрустальная ваза, которую уже никогда не склеить, какие бы не были приложены усилия для ее восстановления. Все маленькие детали разлетелись по разным сторонам, и их никогда не найти, не вернуть на место. Меня снова уничтожили, снова опустили на колени и дали земли наглотаться, выставляя ничтожеством. Такого я давно не испытывала, а ведь пообещала сама себе, что больше не позволю мужчинам боль причинять ни мне, ни кому-то другому. В лепешку готова расшибиться, но найти на каждого компромат, чтобы он сгнил в тюрьме за совершенное над невинными людьми.

Все-таки если бы не то жестокое избиение, возможно всех моих громких статей, из-за которых скандалы появлялись как эффект от взрыва атомной бомбы чуть не каждые два или три месяца, и не увидел свет. Не узнали бы женщины, терпящие насилие в семье, что можно вырваться из ада. Что смелые готовы рассказать, как они вернулись к жизни после страшных событий, как им удалось вновь из пепла возродиться, чтобы идти вперед с гордо поднятой головой. Жертвы насилия доказали, что жизнь на этом не заканчивается, что все еще может наладиться, а монстры понесут суровое наказание. Даже если правоохранительные органы оказывались куплены, я добивалась того, чтобы справедливость восторжествовала.