— Я же пошутил! — воскликнул мой ненаглядный юморист.

Я скорчила вредную мордаху и выглянула из–за Логана, но увидев шальную улыбку Марка, передумала шутить.

Чёрт! Как же я его люблю! Даже дышать тяжело.

Он — мой свет. Моё счастье. Мой якорь в безбрежном океане из проблем и трудностей.

— Люблю тебя, — произнесла, не отрывая взгляда от невозможно счастливых карих глаз.

— И я тебя люблю, моё солнце.

Логан уложил меня на кровать и навис сверху, заслоняя от всего мира и Марка в придачу.

— А меня любишь? — спросил напряжённо.

— Всем сердцем. Люблю. Очень.

— Я не сторонник вести задушевные беседы, поэтому скажу один раз и на всю жизнь так, как это полагается и как ты хочешь услышать: Я тебя люблю, Котёнок. Безумно люблю. Это не пустые слова, не формальность. Они от сердца. Навсегда.

Я смотрела в холодные серые глаза и видела в них целый океан чувств. Бушующих. Сильных. Глубоких. Сдержанный и немногословный Логан мастерски научился их скрывать, но мне доверил заглянуть за фасад, и это было самым прекрасным, что происходило между нами с момента знакомства. Акт безусловного доверия. Принятие.

— Спасибо, — прошептала я растроганно.

— За что ты его благодаришь? Он ведь больше ни слова любви не произнесёт, вот увидишь. Придётся мне отдуваться за двоих.

Марк упал рядом с нами и тут же потянулся к моей обнажённой груди, погладил её.

— Из тебя комплименты сыпятся в таком количестве, что молчание с моей стороны — акт гуманности, — с улыбкой заявил Логан Бекендорф.

— Комплиментов много не бывает. Как и слов любви. Так что мы тебя ещё перевоспитаем. Да, Кэти?

— Попробуем.

— Не–не–не-не–не! Говори уверенно. Куда он от нас денется?

Я посмотрела на весёлого Марка, перевела взгляд на прищурившегося Логана, глаза которого в кои–то веки смеялись и уверенно заявила: «А никуда! Попался!»

Глава 42. Рождественское чудо