— Я могу сама все покрасить.

— Я пришлю кого-нибудь.

— Это ведь теперь моя ответственность, верно?

— Да, но…

— И я — нет, — сказала она.

— Что нет? — спросил он.

— Твоя ответственность. Больше нет.

— К этому придется привыкнуть, — заметил он.

Она повернулась и засунула руки в карманы джинсов. Ему никогда не нравилось, что она их носит. А ещё брюки и спортивные штаны. МакКуин предпочитал юбки и платья — или белье, которое он ей покупал. И сегодня это был такой небольшой протест — надеть джинсы. И все же сверху она надела его любимую блузку — милый белый кружевной топ, который делал ее похожей на хиппи, затерявшейся во времени — она распустила волосы и накрутила их так, как ему нравилось.

— Привыкнешь, — сказала она. — Я уже привыкла.

МакКуин проигнорировал это замечание и снова заглянул в коробку. Он вытащил холщовую сумку, внутри которой было что-то, похожее на кирпич.

— Что это? — задала она вопрос, прищурившись.

— Пятьдесят тысяч долларов. Наличными.

Эллисон широко открыла глаза.

— Это поможет, пока ты не найдешь работу, — объяснил он. — Или поможет закончить аспирантуру. Я тебя знаю, поэтому даю приказ не тратить их на книги и не раздавать нуждающимся.

Она проигнорировала последнее предложение. Если он давал ей деньги, она может делать с ними все, что посчитает нужным. Эллисон скупит весь чертов магазин книг, чтобы досадить ему, если захочет.

— Пятьдесят тысяч долларов, — сказала она. — Ты, должно быть, испытываешь огромное чувство вины, МакКуин.

— Я действительно чувствую себя виноватым, — подтвердил он с гордостью. — Я платил тебе, чтобы ты не работала, чтобы ты всегда была свободна для меня. Три года — это большой пробел в твоем резюме.

— Я расскажу, что работала на тебя в качестве профессиональной содержанки. Имя Купера МакКуина известно во всем штате.

— Я бы предпочел, чтобы ты показала рекомендательное письмо. Там говорится, что ты очень хороший личный помощник.