Парень выкатился из-под машины, вытер перепачканные мазутом руки об тряпку, и поднёс к уху свой мобильник.

— Здорово, бро!.. Да, ещё на работе… Да, уже закончил… Ну и отлично, скоро буду!

Разговор вышел недолгим, Санек спрятал телефон обратно в карман, и отправился в сторону раздевалки, на ходу расстёгивая лямки рабочего комбинезона.

Иваныч пошёл к нему навстречу и строго взглянул в глаза поверх очков:

— Куда там опять тебя твои друзья-шалопаи тянут? — поинтересовался нарочито строго.

Вроде и права не имеет так говорить с ним, не отец ведь, а по-другому не может. Переживает за него, будто и правда родной. Привязался он к этому мальчишке.

— Да ничего такого, просто дома у одного парня собираемся, Сергей Иваныч, — дружелюбно ответил парень. Хотя мог ведь и послать старика куда подальше с такими вопросами. Но не посылал, и Иваныч это очень ценил. — Я с ауди закончил, только завтра с утра еще разок проверю, если вы не против.

— Не против, — недовольно пробурчал Иваныч, еле сдерживаясь, чтобы не наговорить лишнего. — Смотри там аккуратнее. Не нравится мне эта твоя гоп-компания.

— Сергей Иваныч, да нормальные они пацаны, — улыбнулся Санек. — Мы же с детства все дружим, выросли вместе. Как братья почти.

— Смотри, как бы эти братья тебя с толку не сбили, — сердито покачал головой Иваныч. — А то знаю я таких.

Санек спорить не стал, лишь ещё раз по-доброму улыбнулся старику и поспешил переодеваться.

— Эх, молодёжь… — тяжело вздохнул Иваныч, провожая его взглядом.

Своих детей у него никогда не было, вот и прикипел он душой к этому парнишке. Сердце за него болит, в особенности из-за своры этих так называемых друзей. Иваныч знал, как оно бывает, сам же все это проходил когда-то. Нет, у парня, конечно, есть своя голова на плечах, но, как говорится, с кем поведёшься… Иваныч снова тяжело вздохнул и только рукой махнул. Как бы он ни опекал его, что бы ни говорил, все равно парень будет поступать по-своему, как посчитает нужным. Такое уж оно, это молодое поколение.

Внезапно старик почувствовал резкий укол в области сердца, и в груди все тут же сковало жуткой болью, так, что ни пошевелиться, ни вздохнуть.

— Ох, да что же это… — заохал он, и, схватившись за левое подреберье, кое-как потихоньку уселся в кресло, делая осторожные неглубокие вздохи.

Через несколько минут боль отступила, оставив после себя неприятное чувство тревоги. В последнее время сердце Иваныча стало пошаливать все чаще. После каждого приступа он давал себе зарок завтра же пойти к врачу, но, как правило, никогда его не выполнял. Обычно всегда находились какие-то дела, по мнению Иваныча, намного более важные, и он вновь и вновь откладывал визит в больницу на неопределённый срок.