— Смерть папы не только тебя изменила, — понуро склонила голову Элина.

Усмехнулся. Бредятина!

— Герочка, — рыжая жалобно смотрела на меня. — Это провокация. Клянусь тебе, я бы никогда… Это происки Вики. Она науськала всю твою семью.

Надоела! Просто размахнулся и влепил ей пощёчину. Лика вскрикнула и попятилась назад, держась за пострадавшую щёку. Смотрел на затравленный взгляд, и снова себя ненавидел. Я стал настолько жалок и мелок, что от бессилия и неспособности разобраться со своими женщинами давно прибегаю к рукоприкладству. Кем ты стал Герман?

— Я невероятно устал. Устал от лжи, истерик и подлостей. Устал от всего, что связано с тобой. Задолбала! Теперь говорю в последний раз, если увижу тебя в радиусе ста метров от моей семьи, если только приблизишься к Вике хоть на шаг, клянусь, я тебя убью. Мне больше нечего терять. Вот увидишь, убью без грамма сомнения и совести.

С этими словами схватил мерзавку под локоть и, открыв входную дверей, вышвырнул на улицу, как вшивую собачонку. Захлопнул, нажал на кнопку связи с охраной, веля выпроводить Лику за территорию, запомнить её и больше никогда и ни под каким предлогом не впускать в дом, под страхом увольнения. При её попытках войти сразу вызывать полицию.

— Прости меня, Гер, — Элина сокрушенно смотрела на мою понурую фигуру.

— Не сейчас, — бросил в ответ…

Я стремился в больницу, желая увидеть жену, узнать как она и сказать самое главное и нужное. Знал, Вика не захочет меня слушать, но должен попытаться.

В палате девушка была не одна. Рядом сидел вездесущий Миша, с утра пораньше. Жена вздрогнула на постели, а этот докторишка тут же встал в оборону.

— Герман, уходи! Я вызову охрану!

— Я только скажу и уйду, — выпалил.

— Ты уже наговорил достаточно! — пресёк собой путь.

— Не лезь! — отмахнулся от него, как от назойливой мухи. — Вика, прости меня, — сразу начал без ужимок и прелюдий, словно у меня лишь пара секунд, в которые обязан вложить главное. — Я ужасно виноват… И мне безумно стыдно. Понимаю, что не смогу ничем это искупить, но, умоляю, дай хоть немного попытаться всё исправить. Я потерял тебя, но умоляю не лишай меня нашего малыша. Прошу тебя, не делай нас врагами.

Выпалив это, смотрел на шокированную жену. Время, словно замерло перед неизбежностью.

— Ты — не враг нам, — проронила супруга еле слышно. — Но видеть тебя я больше не хочу. Уходи. Оставь нас в покое, пожалуйста.

Я ожидал подобного ответа и переубеждать её или что-то доказывать сейчас не имеет смысла. Мы на нулевой точке и, чтобы сдвинуться хоть на миллиметр в плюс, мне нужно здорово попотеть.