— Без проблем, — кивнул мужчина и как-то грустно посмотрел на меня. — Всё равно УЗИ меня, наверно, больше не касается?

— Не касается, — чересчур жёстко подтвердила я.

Смотрит даже не на меня, а на область моего живота. Лицо ещё серее.

— Понял. Предупреди, когда уедешь, — и удалился из кабинета.

Господи, у меня просто душу выворачивает, когда он так печально смотрит. Нет, Вика! Это лишь игра! Он хотел убить нашего малыша, и, может, хочет и сейчас. Ему нельзя больше верить, жалеть и тем более прощать. Баста!

В регистратуре, однако, были сплошные расстройства. Перинатолог, который вёл мою беременность вдруг оказался уволен. Ну час от часу не легче. Сейчас начнётся пересменка врачей, и всё профукают.

— Ясно, и кто же теперь мой врач? — стараясь не раздувать из мухи слона, спросила устало.

— Широков Илья Валентинович.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍43. Сейф

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍43. Сейф

ГЕРМАН

Подошёл к делу с энтузиазмом. Верил в свою неотразимость и в то, что Вика не сможет долго сопротивляться, но чем дольше наблюдал за ней, тем больше начинал понимать, что дело уже не в обиде или ненависти. Отныне, супруга полностью разочарована в мужчинах и ведёт себя крайне обособлена. У неё нет желания и сил, чтобы снова быть чьей-то женщиной, супругой, любимой. И главный виновник её "болезни" — я.

Понимая это, всё больше и сильнее начинал презирать себя. Глядя на неё хотелось сделать возможное и невозможное, чтобы любимая хоть немного улыбнулась, оживилась и не была пустой субстанцией. Невольно робел под её взглядом, который больше не сиял нежностью и боготворением.

Безусловно, дико кипел внутри, когда Савва и Миша обхаживали её, но видел по девушке, что и у них не будет успеха. По крайней мере, сейчас.

Появление Виктора очень сильно обеспокоило. Мне стало страшно за неё. Раньше жена была под боком и моей защитой, но отныне я последний к кому она обратиться, поэтому вынужден стойко мириться с услугами извоза от Майорова или Дементьева. Какие из этого могут вытекать последствия, всеми силами старался не думать. Главное, что жена в некоторой безопасности и в полном порядке доберётся до дома.

Всё, что касалось супруги, являлось первой стороной моей беды, вторая касалась малыша. С горечью понимал, что меня не подпустят к нему из-за тех чудовищных слов, что сказал тогда. В её взгляде всегда читаю мою дикую фразу. Сам просил её о детях, а потом на фоне своего детского сада, не просто отказался, а попросил убить. За это Вика не только не должна меня прощать, но я и сам не позволю ей этого сделать.