— Не нарывайся. — Я предупреждающе сжала ее кисть.

Но Резникова неожиданно ударила меня второй рукой в живот, где и так были многочисленные синяки, из-за чего боль казалась просто невыносимой. Я ослабила хватку и эта псина вырвала свою руку, чем она и воспользовалась, ударив этой рукой мне по лицу, не очень больно, но кровь из губы все же пошла. Марина снова нанесла удар второй рукой примерно в то же место на животе, затем она пнула меня по ноге, из-за чего я упала.

— Какая же ты жалкая, кошма-р-р! — Ее голос был настолько самодовольный, что меня чуть не вырвало, хотя скорее всего это из-за ее ударов.

Она сильно прижала мое лицо к полу и сказала:

— Ну, как тебе пол на вкус, сучка? Нравится? Нравится? — Она упивалась моим хриплым покашливанием.

Во мне вскипела такая ярость, что я даже застыдилась этого, но ненадолго, ведь вскоре я вырвалась из ее хватки, ударила ее в живот так же, как и она меня, только с такой силой, чтобы она очень нескоро забыла этот удар. Девушка согнулась пополам, поэтому я локтями ударила ее по спине, из-за чего она упала.

Я громко засмеялась, когда она начала тяжело и хрипло дышать. Я опустилась на колени рядом с ней, вжала ее лицо в пол, как и она меня совсем недавно.

— Тебе не стоило начинать это. Как тебе теперь на вкус сраный пол? Как тебе этот чертов пол на вкус, сучка?

Я уже привычно безумно улыбнулась.

— Больше никогда не смей так разговаривать со мной, ты поняла меня? — я вжала ее лицо ещё сильнее, она жалобно простонала, но не ответила. — Я спросила, отвечай!

— Да-да, поняла я.

Боже, Эшли, у тебя явно какое-то расстройство, ты безумная, сумасшедшая, что же теперь с тобой будет?

Плевать, это уже случилось. Она получила по заслугам.

Я аккуратно встала с неё, протянула руку, чтобы помочь ей подняться, но она гордо встала сама. Затем, резко подавшись ко мне навстречу, Маришка потянула руку вперёд, чтобы схватить меня за волосы, но я предугадала ее низкий приём и отпрянула.

— Думаешь, что такая умная, такая сильная, непобедимая? Когда мой отец или Маркус узнают о том, что ты сделала, тогда тебе не поздоровится. Вот тогда ты поймёшь, что это ты совершила огромную ошибку.

— Во-первых, я тебе сразу сказала, чтобы ты не нарывалась, сказала тебе уйти, я тебя предупреждала.

— Не знаю, понимаешь ли ты, но всем плевать на это, ты подняла на меня руку и ты заплатишь за это. — Марина сладко улыбнулась и попыталась меня ударить, но я снова схватила ее руку, фыркнув на её самоуверенность, затем ударила ее кулаком в глаз.

— Иди к черту.

Во мне ещё какое-то время бушевал адреналин, а в ушах стоял ее писклявый вскрик боли, который мне, что пугало, нравился. Я ушла на улицу, ведь ничто не мешало мне теперь свободно передвигаться куда-либо.