— Я не возражаю, — проговорил он, плавно ведя ее по паркету. — Думаю, знание этого факта когда-нибудь спасёт мне жизнь.
Клэр рассмеялась.
— Вы шутите, я полагаю? Как Лунная соната может кого-то спасти?
— Ну… — Он на мгновение задумался. — Спасла же соната самого Бетховена, сделав его еще более популярным и избавив от перспективы разделить жизнь с Джульеттой Гвиччарди, которая впоследствии предпочла его другому.
Его слова так сильно потрясли Клэр, что она споткнулась и чуть было не упала, но он мягко удержал ее и продолжил медленно кружить. Так, что она позабыла обо всех присутствующих.
— Вы знаете, кому посвятил Бетховен свою сонату? — Едва вопрос сорвался с губ, как она тут же поняла, откуда он узнал об этом. — Боже, вы читали его биографию!
Он даже не думал отрицать этого.
— Не смог удержаться.
Клэр обнаружила, что снова улыбается, испытывая какое-то непонятное и пугающее удовольствие от его признания.
— Только потому, что я играла его сонату?
Он ничего не сказал, а лишь улыбнулся ей в ответ. Клэр могла бы вновь споткнуться, но на этот раз ее вел инстинкт. Вел куда-то совершенно в другое место. Туда, где она еще не встречала таких людей, как Эрик. Который не любил музыку, но разузнал об этом только потому, что это многое значило для нее. Человек, с которым ей было так приятно беседовать.
— Когда вы стали увлекаться музыкой? — спросил он, сжимая ее руку.
На этот раз Клэр даже не задумывалась над тем, что ответить. Потому что внезапно обнаружила, что хочет сказать ему правду. На свете было очень мало людей, кому она могла бы рассказать об этом. Обычно в таких случаях Клэр ловко уводила собеседника от темы разговора, но сейчас… Ей показалось неправильным уводить его от того, что на самом деле интересовало его.
— Я была маленькой, кажется, мне было семь лет, когда папа пригласил к нам домой одного известного композитора. В тот день папа разрешил мне присутствовать в гостиной, а потом наш гость сыграл на мамином фортепьяно…
— Лунную сонату?
Ее почему-то не удивило то, как легко он догадался о самом главном.
— Верно.
— И соната настолько сильно покорила вас, что вы решили вырасти, научиться играть на фортепьяно и обязательно сыграть эту сонату.
Если бы Клэр не восхищали этот момент и этот разговор, она бы испугалась его чрезмерной проницательности и догадливости. Но ее не напугали ни его слова, ни тем более взгляд ярких выразительных глаз. Потому что ей было по-прежнему тепло и хорошо рядом с ним.
— Неужели я такая предсказуемая?