И ответом мне было её тихое «нет».

- Тогда во время перелета я буду вливать в него свою энергию.

Я выскочила из комнаты, чтобы срочно найти Таурека и Лексинара. Илена что-то крикнула мне вслед, но я уже была полностью погружена в свои мысли. Если я вижу нити жизненной силы, значит, это не просто так. Неужели во мне, наконец, начинает просыпаться магия?

Таурек с Лексинаром стояли на втором этаже, облокотившись о парапет, и, слушая, как внизу один из Хранителей, стоящий за постаментом, что-то рассказывает Драконам, сидящим на скамьях. Лексинар увидел меня первым, словно почувствовал. Его зеленые глаза посетила тревога, когда он полностью оглядел меня, спешащую к ним.

- Лексинар, нам срочно нужно в Эльфийское Царство. – Выпалила я на эмоциях, прикоснувшись к его предплечью и сжав своей рукой. Черный Дракон растерянно на меня смотрел, не понимая до конца причину моего поведения. – Я знаю, как спасти мальчика.

- Какого мальчика? – Непонимание на его лице развеял Таурек.

- Мрак заразил брата Илены через Зарашэрта, и сейчас убивает тело Дракончика, высасывая жизненные силы. – Я умоляюще смотрела на Лекса.

- Пожалуйста, у нас очень мало времени. – На глаза навернулись слёзы.

Я пошла на врача, потому что всегда хотела спасать жизни. Я была твердо уверенна, что сохраню холодный разум, и мои решения будут приняты не на эмоциях. Но я ошибалась. Я даже подумать не могла, что это так тяжело, пропускать чужую боль через себя, словно это твоя собственная. Теперь я начала понимать, почему земные врачи отказывались сами оперировать родственников или знакомых, друзей. Можно наделать кучу ошибок, потому что мешают эмоции, и ты все время боишься сделать что-то не так.

Я тоже сейчас боялась. Боялась, что потрачу последние часы, которые Илена могла провести с Тайвином, на перелет, а все окажется зря. Боялась, что мое решение ошибочное. Но и одновременно понимала, что иного решения нет ни у кого, иначе бы они спасли дракончика давным-давно.

Лексинар потянулся, чтобы стереть слезы на моих щеках, но на полпути обессилено опустил руку. В первые секунды меня ранил этот жест, особенно в таком состоянии, когда все твои душевные переживания обнажены, а потом я вспомнила, что сама своим опрометчивым действием запретила к себе прикасаться. Но сейчас, в этот самый момент, мне нужен был он, нужна была эта рука, утешающая меня.

Заметив мой взгляд, полный боли, он посмотрел на Таурека. Главнокомандующий молча пошел туда, откуда я недавно вышла. Я медленно разжала руку, вцепившуюся в его предплечье, отходя на шаг и сглатывая новую порцию слёз.