Я терпеть не могу больницы. Не терпел их еще пять лет назад, и, похоже, в ближайшее время не стану относиться к ним сколько бы то ни было лучше. Отвращение, что во мне вызывала больничная суета и снующие по делам медсестрички с маской полного безразличия на своих снулых лицах, это мерзкое чувство с каждой минутой, проведенной у входа в реанимационное отделение, становилось сильней и сильней.

Тоска.

Аня, не прекращая ни на минуту, плакала у меня на груди. Слезы катились по ее бледным щекам всякий раз, когда она принималась рассказывать мне о своей жизни в Энске. Естественно! Чем больше она говорила, тем чаще срывалась в плач. Рыдания пошли уже по четвертому кругу.

Я чувствовал себя нелепо и неуютно. Запас моего красноречия медленно иссякал. Я понятия не имел, что нужно ЕЩЕ сказать, чтобы она, наконец, прекратила плакать?! С родителями Ани еще ничего не случилось. Врачи отказывались выносить окончательный и безнадежный для Анетт и меня вместе с ней вердикт. Но девушка у меня на груди снова и снова твердила о неизбежном. Она не верила в то, что я клятвенно ей обещал. Ни одно из моих слов не достигало цели. Аня слышала лишь себя и упивалась своей болью так, будто мы находились с ней перед дверями морга.

Я, честное слово, б***во, отказывался ее понимать! К чему повторять бесконечно о том, что все будет "ужасно плохо"? К чему причинять себе лишнюю боль, выуживая из памяти радостные воспоминания и рыдая над тем, что больше такого не повторится?

Какого вообще черта?!

Мысли от Ани в конечном итоге скатились к моим размышлениям о Кси. У каждого человека свой способ бороться со стрессом. У Ани с этим были явно большие проблемы. А, может, я просто устал от ее постоянных истерик? Женщина, плачущая даже по пустякам, становится невыносимой. Да, произошедшая с родителями Ани беда в категорию пустяков не попадала. Но и рыдания на протяжении пары последних часов - у меня на плече, вообще-то - трудно было считать абсолютной нормой.

Вот Ксения, кстати, пять лет назад запомнилась мне уставшей. Задумчиво глядя куда-то перед собой, она меня в упор не замечала. Я, как дурак, носился с ней на руках по всему отделению, а она отказывалась просто смотреть на меня. Я даже тогда был ей не очень-то нужен.

- Ты злишься сейчас, Тимур? - бормотание Ани от разговоров о детстве, вдруг перешедшее на наши с ней отношения, застало меня врасплох. Я не сразу спрятал от нее свое удивление... Напополам со злостью, верно. Анетт, внимательно вглядываясь мне в лицо, попыталась рвануть из моих объятий. Обиженно-обреченно вскинула свой подбородок и облизала губы.